В Москве, почти в самом центре, но в тихом переулке, стоял дом. С гранитным цоколем, колоннами, эркерами и прочими излишествами.
Генеральский дом, как говорили в те времена.
Конечно, там жили не только генералы, но и разные другие начальники. Так вот, в одной из квартир жил довольно крупный начальник со своей супругой и не очень молодым – лет тридцати – неженатым сыном.
Начальник ездил на черной «Волге» к себе в ЦК КПСС, а его супруга вела светскую жизнь. То принимала гостей, то ходила в гости. И часами щебетала по телефону с подругами – женами замминистров, генералов и народных артистов.
А сын был журналистом. Фотографом в газете.

Один раз он поехал в командировку в город Вязники, Владимирской области. И привез оттуда жену. В смысле невесту. Ткачиху девятнадцати лет. Потому что они делали материал о передовых работницах текстильной промышленности.
Вот так – взял и привез.
Поздно вечером открыл дверь своим ключом, втащил в прихожую большой кривобокий чемодан и сказал: «Лен, заходи давай!» И объяснил своим маме с папой, что это его жена. В смысле, невеста.
Лена была очень хорошенькая. Просто красавица. Но уж слишком простенькая, как сказала сыну мать, пока будущая невестка принимала душ.
Сын на это сказал:
- Ничего. Вы обязательно подружитесь.
Мать поджала губы. Она не собиралась дружить с юной ткачихой. И вообще она была уверена, что это ненадолго. В крайнем случае, на неделю. У ее мальчика уже были такие приключения. Раза четыре. Или шесть. Потом жена-невеста исчезала, а он говорил: «мама, как ты была права!».
Она хотела было напомнить об этом, но он чмокнул ее в макушку и ушел в свою комнату. Тем более что Лена уже вышла из ванной и позвала его.

Утром мать зашла на кухню.
Лена возилась у плиты. Сквозь тонкий халатик видна была её яблочная попка. Матери стало горько, и она сказала своим насмешливо-низким голосом:
- Деточка! Чай надо наливать в чайные чашки, а не в кофейные.
Лена застыла, не оборачиваясь.
- Деточка, ты меня слышишь? – повторила мать.
Лена обернулась. В руке у нее была скалка.
- Ну ты, вша, – сказала она. Не вошь, а именно вша. – Не нарывайся.
Мать ахнула, выскочила из кухни и наткнулась на сына.
- Она сказала мне «вша»! – закричала она. – Не вошь, а именно «вша»! Я же тебе говорила!
Сын шагнул в кухню, побыл там совсем недолго, и вышел.
- Мама! – сказал он. – Ты ослышалась. Лена сказала: садитесь, я вам чаю налью. Идем, идем, а то чай остынет!

И стали они жить-поживать, и добра наживать.