В реальной жизни мы не выбираем свое окружение. С кем-то ты учился, с кем-то рядом жил, с кем-то работал. Кто-то родственник твоей подруги. Даже, когда с возрастом мы начинаем отсеивать из своего окружения чуждых людей, все равно тонкие ниточки остаются. Такие односторонние ниточки: ты давно и думать забыл о человеке, а он упорно о себе напоминает, о тебе узнает.
Была у меня одна такая знакомая. Лена Гришачкина. Она приходилась тетей моей школьной подруге. По возрасту она от нас мало отличалась, несколько лет разницы. Лена была по жизни неудачницей. Я плохо помню подробности ее жизни, но сначала она родила ребенка от какого-то мужика, который отказался на ней жениться. Потом она долго и безуспешно пыталась выйти замуж. С работой у нее всегда были проблемы. Что-то низкооплачиваемое и нетребующее образования. Но ее особенность заключалась в другом. Лена всегда искала с кем ей посоревноваться, чтобы самоутвердиться. Одно время она выбрала объектом мою тетю. Она никогда не видела ее и не была с ней знакома, но всегда интересовалась ее жизнью. Вроде бы, логично, у двух одноклассниц есть тети, можно провести параллели. Только моя тетя была уже успешным адвокатом, умной и самостоятельной женщиной. Единственной точкой, которая грела Лену, был тот факт, что со своим мужем, известным адвокатом, заведующим юридической консультацией, членом президиума областной коллегии адвокатов, тетя жила 8 лет в незарегистрированном браке. Для тети с мужем этот факт не имел значения, когда им понадобился для удобства штамп о регистрации, они сделали его за один день. Но для Лены официальный брак был недостижимой мечтой. Поэтому, ей виделать в этом ущербность тетиной жизни. Меня это откровенно смешило.
Затем, я устроила Лену на работу в отделение железной дороги. Платили там хорошо, значительно больше, чем она привыкла получать. Лена пыталась устроить на работе свою личную жизнь, но, как всегда, тщетно. Тогда она умудрилась переспать с моим будущим мужем. Я узнала об этом только после свадьбы, когда пригласила ее погостить у нас. Мой муж долго отговаривал меня от этого приглашения, не хотел, что бы позорный факт его биографии выплыл наружу. Но я настояла.
Лена приехала в гости в Туапсе с парой сменных трусов и зубной щеткой (кажется). Все остальные необходимые вещи ей дала я. Спустя несколько дней, племяница моего мужа, девочка 5-ти лет, проговорилась, что "эту тетю" она видела раньше. Мой муж покаялся, что "кенгуру", как он называл Лену, еще в начале наших с ним отношений приезжала к нему на выходные. Меня этот факт не особо задел. Мне было удивительно другое. Меня поразила наглость и беспардонность моей знакомой. Тогда я была молода, 20 лет, и не понимала, что поведение Лены укладывается в схему психических девиаций. Ей хотелось всего, что было у меня. Именно поэтому она стремилась носить мои вещи, свистнула у меня подводку для глаз, спала с моим парнем.
Скандала я устраивать не стала, хотя моя свекровь порывалась Лену бить. Темпераментная была женщина Сирануш Кеворковна. Я просто демонстративно порвала платье, которое давала Лене поносить, и попросила ее уехать.
Правда, был один момент, который не давал мне покоя. Я, стараясь, чтобы прибывание у нас для Лены было приятным, утром ставила возле ее кровати срезанные цветы из нашего сада. Меня мучила мысль, что она могла подумать, что это знаки внимания от моего мужа.
Что было дальше с Леной я не знаю. Моя школьная подруга как-то рассказала, что еще одна попытка Лены заполучить мужа закончилась еще одним внебрачным ребенком.
Казалось, что связь прервана. Но та тоненькая ниточка одностороннеей связи, о которой я говорила в начале, все равно осталась. Лену продолжала интересовать моя жизнь.
Может быть, поэтому я так рада, что уехала из России. Здесь я, уже умудренная опытом, не пускаю в свое окружение людей, от которых остается неприятный запах. А все ниточки остались на моей доисторической родине.