Годовщина операции Энтеббе.
В воскресенье 27 июня 1976 года пассажирский самолет компании «Эйр Франс» был захвачен четырьмя террористами (двумя палестинцами и двумя гражданами ФРГ), которые вынудили экипаж лайнера приземлиться в Уганде1. Иди Амин, президент Уганды, враждебно настроенный по отношению к Израилю, с момента приземления самолета в Энтеббе оказывал полную поддержку террористам. 29 июня радио Уганды огласило требования угонщиков: освобождение 52 арестованных террористов — 40 из них находились в Израиле, 5 — в Западной Германии, 6 — в Кении и 1 — в Швейцарии. Угандийское радио представило Иди Амина как посредника между похитителями и Израилем.

Но почему только Израилем?

читать дальшеРасстояние от Израиля до Уганды — свыше четырех тысяч километров. В Джибути, на достаточно близком расстоянии от Энтеббе, стояли французские войска, но ни разу за ту неделю, что длился кризис, Франция не проявила ни малейшего желания принять участие в спасательной операции.

47 пассажиров из других стран были отделены от израильтян и самолетом отправлены во Францию. Известие об освобождении заложников заставило объединиться весь израильский народ. С быстротой там-тама страну облетел рассказ о старой женщине с вытатуированным на руке номером нацистского концлагеря, которая была по недосмотру освобождена вместе с 47 счастливцами, может быть, потому, что ее паспорт не содержал в себе никаких признаков еврейства. Люди повторяли ее слова:

«Я почувствовала себя, как 32 года назад, когда услышала немецкие приказы, увидела автоматы... Я увидела вереницы заключенных, услышала резкий окрик: «Евреи, направо!» И я подумала: что толку в существовании Израиля, если все это может повториться и сегодня?»

В ту ночь перед премьер-министром Рабином и его кабинетом открылась ужасающая правда. Освобожденная заложница рассказала о «селекции». Никто из членов специальной комиссии не был «мистически настроен», как об этом писали позднее. Однако никто из них не мог забыть, что Израиль возник как реакция на поголовное истребление евреев в нацистских лагерях смерти. Слово «селекция» было чревато эмоциями.
Согласно другому свидетелю, Илану Хартуву, террористы отпускали евреев, когда убеждались, что те не являются гражданами Израиля. Как рассказывает Хартув, осложнения возникли в связи с пассажирами, имевшими два паспорта, израильский и иностранный. Террористы заподозрили в них сотрудников разведки и обращались с ними особенно грубо. Другие заложники-израильтяне предупредили угонщиков, что объявят голодовку, после чего «агентов разведки» оставили в покое.

Израильское правительство начало с террористами переговоры через посредников, однако от идеи от вооруженного вмешательства не отказывалось.
Впоследствии Рабин вспоминал, что родственники заложников в Израиле оказывали на него сильнейшее давление, понуждая вступить с террористами в переговоры, и даже когда эти переговоры начались, это давление не ослабло.

Сами заложники в Энтеббе проявили куда большую выдержку, чем их близкие. Когда Иди Амин потребовал, чтобы они обратились с письмом к израильскому правительству с призывом обменять их на арестованных террористов, пассажиры угнанного самолета мучительно размышляли над текстом письма в течение целого дня.
“Это послание должно было удовлетворить Амина, — вспоминала Сара Давидсон. — В то же время в него нужно было вставить такие намеки, по которым правительство Израиля могло бы понять, что мы вовсе не просим об уступках террористам».

К вечеру 30 июня штаб командующего специальными воздушными и десантными силами бригадного генерала Шомрона закончил разработку операции. По этому плану израильтяне должны были приземлиться в Энтеббе, убить террористов, освободить заложников и доставить их в Израиль. Первый удар следовало нанести непосредственно по террористам, охранявшим заложников в старом здании аэропорта, и не дать им возможности расправиться с пассажирами. Военно-воздушные силы подтвердили, что транспортный самолет «Геркулес» способен достичь Энтеббе, однако для полета назад ему потребуется дозаправка. Для этого было решено воспользоваться топливом, хранящимся в Энтеббе.

В четверг 1 июля переговоры с террористами продолжались. Между тем Шомрон докладывал содержание своего плана генеральному штабу Армии Обороны Израиля. На заседании присутствовали высшие военачальники и министр обороны Шимон Перес. По плану Шомрона высадку в Энтеббе предстояло осуществить в субботу 3 июля в одиннадцать ночи. В пятницу предполагалась репетиция штурма с использованием декорации аэропорта в натуральную величину.

Перес предложил высказаться всем присутствующим. В ходе обсуждения Шомрон заявил, что в случае удачной посадки имеются стопроцентные шансы на успех. Перес поддержал план и отдал генеральному штабу приказание приступить к подготовке рейда, для проведения которого, однако, еще требовалось одобрение правительства.
Перес и Гур назначили Шомрона командующим операцией и предоставили ему право отбора ее участников. В это же время продолжались переговоры об обмене заложников на арестованных террористов. Угонщики объявили воскресенье 4 июля крайним сроком и угрожали по-сле этого приступить к «выборочным» казням пассажиров.

В особых подразделениях Армии Обороны Израиля отобрали двести первоклассных бойцов. Они были разделены на пять отрядов. Перед каждым отрядом стояла своя задача: охрана и освещение посадочной полосы, захват старого здания и освобождение заложников, захват нового вокзала, охрана летного поля и уничтожение стоящих на нем угандийских истребителей и, наконец, — переброска заложников в «Геркулес».

Многим израильтянам довелось служить в Уганде, когда это государство еще находилось в дружественных отношениях с Израилем. Израильские инструкторы участвовали в обучении угандийской армии. Теперь их знания об Уганде пригодились. Досконально были изучены фотографии аэропорта. Кроме того, новая идея родилась у тех, кто планировал операцию, когда они посмотрели любительский фильм о прибытии Иди Амина в черном «мерседесе» в сопровождении джипа к аэровокзалу Энтеббе.

В это же время израильские агенты отправились в Париж, где они тщательно опросили доставленных туда из Энтеббе пассажиров, подробно рассказавших о ситуации в аэропорту. Израильтянам удалось узнать о принятом в Энтеббе распорядке дня, выяснить, где террористы держат заложников и где спят, каково количество угонщиков, как они настроены и где размещены угандийские солдаты. Дополнительная информация была почерпнута из телевизионного фильма, снятого в Энтеббе иностранным журналистом.

Гур, поверивший в реальность предложенного плана, решил, что возьмет на себя общее руководство операцией в генеральном штабе. В самолете, который будет летать над аэропортом, разместится командный пункт, откуда наблюдение будут вести начальник оперативного отдела Иекутиэль Адам и командующий военно-воздушными силами Биньямин Пелед, а наземная операция должна осуществляться под непосредственным командованием Шомрона.

Проведение этой операции Шомрон возложил на одного из самых многообещающих молодых израильских офицеров, подполковника Ионатана (Иони) Нетанияху - старший брат нынешнего премьер-министра Израиля.

У Иони только-только закончились изнурительные учения в пустыне, когда он был вызван для участия в операции «Молния». Иони с присущей ему ответственностью взялся за подготовку своего отряда.
Снова и снова утомленные солдаты репетировали штурм, стараясь еще хоть на секунду сократить время, необходимое для того, чтобы выскочить из самолета и добежать до аэровокзала. В условиях, когда заложники находились под прицелом террористов, быстрота становилась решающим фактором.

Гур окончательно одобрил план только после того, как убедился: на «Геркулесе» возможна посадка вслепую. Когда это было проверено, он опросил всех уча-ствовавших в операции командиров. Они высказались за проведение операции, и лишь тогда она была окончательно одобрена.

Утром в субботу 3 июля Гур представил план Пересу, а затем они вдвоем передали его на рассмотрение Рабину. Премьер-министр дал свое добро, и с солдатами был проведен заключительный инструктаж.
Суть плана заключалась в следующем. После приземления первого самолета из него высаживается отряд десантников, в обязанности которого входит охрана взлетной полосы и ее освещение. Затем самолет выруливает к зданиям, и у каждого высаживается еще по одной группе десантников.

Отряд Иони приближается к зданию, где находятся заложники, в таком же черном «мерседесе», в каком обычно ездит Иди Амин со своими генералами. За «мерседесом» следуют два джипа. Другая группа захватывает новое здание. Шомрон также высаживается в аэропорту со своими штабными офицерами.

Второй самолет приземляется через семь минут после первого. Из него высаживаются дополнительные отряды, которые на бронетранспортерах патрулируют территорию, прилегающую к аэропорту.

Вслед за этим приземляется третий самолет. В нем — еще два бронетранспортера для
отряда Иони, а также подразделение бригады «Голани» — оно берет под контроль зону между двумя зданиями аэровокзала. Солдаты из бригады «Голани» сопровождают заложников на пути к самолету.

С четвертым самолетом доставляется автомобиль для эвакуации раненых, дополнительные резервы, медицинская бригада и специальное оборудование для дозаправки горючего. На этом самолете заложники возвращаются домой.

Вылет на операцию был назначен на 15.30. Между тем, в 15.20 план все еще обсуждался в правительстве. Если бы положительное решение не было принято, можно было еще успеть вернуть самолеты. Когда план был, наконец, одобрен, самолеты уже находились в воздухе.После семичасового полета «Геркулесы» достигли Энтеббе, и первый из них приземлился в хвост английского грузового самолета, получившего только что разрешение на посадку.

Как только шасси коснулись посадочной полосы, бойцы головного отряда спрыгнули на землю. Они разместили вдоль полосы резервные огни на тот случай, если угандийцы выключат освещение.

«Геркулес» остановился в дальнем углу летного поля, и от него отъехали «мерседес» и два джипа. В реве моторов английского транспортного самолета тонул шум, издававшийся израильскими десантниками. Три автомобиля с горящими фарами двинулись в направлении старого здания аэропорта.

Примерно в ста шагах от здания дорогу машинам преградили два угандийских солдата. Один из них, наведя на «мерседес» винтовку, приказал остановиться. Иони и еще один офицер выстрелили в солдата из пистолетов с глушителями и нейтрализовали его.

Десантники выпрыгнули из машин и побежали к зданию. Одна дверь была закрыта изнутри. Поэтому, вопреки первоначальному плану, весь отряд бросился к другой двери. Бойцы ворвались в зал, где находились заложники. Террорист, охранявший правое крыло зала, открыл огонь и был убит на месте. Еще два террориста в левом крыле, мужчина и женщина-немка, также были убиты. Затем выстрел сразил четвертого угонщика, который стоял в глубине зала.

С того момента, как Иони выстрелил в угандийского солдата, и до ликвидации четырех террористов, охранявших заложников, прошло всего пятнадцать секунд. Хотя десантники с самого начала прокричали заложникам на иврите: «Ложись!», в зале царило смятение. Шальной пулей был убит один из оставшихся стоять пассажиров.

Выстрелом угандийского солдата с контрольной башни был ранен в шею стоявший у входа Иони. Несмотря на вовремя оказанную помощь, он скончался от раны. Три других самолета приземлились согласно плану, и десантники уничтожили остальных террористов и отразили атаку угандийских солдат.

Угандийцы не прекращали огня с контрольной башни — их пришлось обстрелять из тяжелого пулемета и гранатометов. Солдаты из бригады «Голани» были заняты эвакуацией заложников, в том числе раненых.
Второй отряд пошел на штурм нового здания и через пятнадцать минут захватил его. Угандийские солдаты бежали. Те, кто сдался в плен, были заперты в одном из помещений. Во время этой атаки угандиец тяжело ранил выстрелом в упор сержанта-десантника Сорина Херску.

Пилот первого самолета попросил Шомрона, находившегося в самолете, который продолжал кружить над Энтеббе, разрешить ему взлет без дополнительной заправки, поскольку рассчитывал получить горючее в соседней Кении, где в это время уже приземлился самолет, оборудованный под полевой госпиталь. Согласие было получено.

Не прошло и часа после начала операции, как первый самолет с освобожденными заложниками на борту вылетел в Найроби, столицу Кении. Понимая, что Кения, возможно, будет вынуждена отказать в помощи Израилю, правительство не стало запрашивать разрешения кенийцев на посадку в Найроби для дозаправки и с целью развертывания полевого госпиталя. Предполагалось, что кенийцы, находившиеся в напряженных отношениях с Угандой, не станут возражать, если аэродром в Найроби будет использован без разрешения. Так оно и вышло. Кенийское правительство даже не потребовало платы за горючее.

Еще через сорок две минуты из Энтеббе вылетел последний самолет, в котором находился Шомрон. Перед этим израильтяне обстреляли из пулемета и подожгли восемь угандийских «мигов».

Заложники, в том числе и экипаж французского лайнера, были доставлены в Израиль. Там их ожидала бурная встреча. Но радость была омрачена потерями. В Энтеббе вместе с другими заложниками находилась семидесяти-трехлетняя Дора Блох. Ей стало плохо, и ее эвакуировали в больницу в Кампалу. Израильтяне уже завершили свою операцию, когда агенты Иди Амина явились в больницу, вытащили Дору из постели и убили.
В ходе операции погибли три заложника. Погиб и Иони Нетанияху, один из самых перспективных офицеров Армии Обороны Израиля. Сержант Сорин Херску, получивший ранение в верхнюю часть позвоночника, на всю жизнь остался парализованным.
Херску, иммигрант из Румынии, должен был в скором времени демобилизоваться, когда он добровольно вызвался принять участие в освобождении заложников. Он и по сей день прикован к инвалидной коляске и нуждается в посторонней помощи, но все же живет полноценной жизнью, работает оператором ЭВМ и даже занимается на отдыхе спортивной стрельбой в центре для инвалидов войны в Тель-Авиве.
На заседании Совета Безопасности Организации Объединенных Наций, где была сделана попытка осудить израильтян за операцию в Энтеббе, Хаим Герцог, бывший тогда представителем Израиля в ООН, сказал: «Мы обращаемся к Совету Безопасности с простыми словами: мы гордимся тем, что сделали, потому что этим мы показали миру — для маленькой страны, оказавшейся в положении Израиля, в положении, которое теперь досконально известно членам Совета, высшие ценности заключаются в человеческом достоинстве, человеческой жизни и человеческой свободе. Мы гордимся не только тем, что спасли жизнь более чем сотне невинных людей — мужчин, женщин и детей, но и тем, что нашими действиями упрочено право человека на свободу».
Операция «Молния» имела огромное значение для еврейского народа. Перед лицом опасности стало ясно, что, как во времена Маккавеев, еврейский народ может положиться только на себя.