Из библиотеки выглядывает Людмила Михайловна:
-Антон, Сергей! Пожалуйста, помогите донести носилки до машины.
Мужчины спешат на помощь, и через несколько минут машины скорой помощи увозит Филиппа в больницу.
-Что сказал врач? – спрашиваю Зиборову.
читать дальше -Они еще точно не определили характер ранения, но надеются, что все будет в порядке. Главное, что Филипп не потерял много крови. Вы с Женей молодцы, я вам очень благодарна. Если бы не ваша помощь, сыну было бы куда хуже! Завтра я поеду в больницу и узнаю, как у него дела.
--Значит, с Филом все будет хорошо? Он не умрет? – беспокоится Рита.
-Тебе одной смерти мало? – бросает свекровь в лицо
девушке незаслуженный упрек.
Людмила Михайловна направляется к лестнице, ведущей на второй этаж, но ее останавливает Женя:
-Разве не будет лучше, если мы подождем милиционеров здесь? – спрашивает она.
-Почему ты не спросила об этом у Антона? – не без ехидства парирует Зиборова. – Я видела, как он поднялся наверх.
-Я его не заметила, - хлопает глазами Женя, - наверное, он к другой лестнице у меня за спиной прошмыгнул.
Я и Женя быстро поднимаемся на второй этаж и видим, что Горлов стоит в коридоре у полуоткрытой двери в комнату Риты. У меня такое впечатление, что мужчина только что выпрямился.
-Антон Викторович, скажите, что Вы только что подняли с ковровой дорожки? – без обиняков спрашиваю я.
-Надя, вы продолжаете себя вести, как прокурорский чин, - сопротивляется Горлов.
-Нет, я тоже видела, как вы что-то подняли с пола, или наоборот что-то туда положили, - поддерживает меня Женя. – Может, вы здесь какие-нибудь улики подбрасываете, чтобы мы за все отвечали.
-Я устал от твоих глупостей, - вздыхает мужчина. – Я просто по-шел к себе в комнату, чтобы взять сигареты и увидел в коридоре кусочек оторочки от свитера жены – вот я его и поднял.
Он раскрывает левую ладонь, на которой действительно лежит кусочек
красного меха. Без сомнения это частица отделки свитера Анаиды, который был надет на ней сегодня днем.
-И все-таки, Антон Викторович, не стоит покидать первый этаж до приезда милиции, - советую я.
-Сам говорил, что бросил курить, а теперь, видите ли, за сигаретами направился, - замечает Женя.
-Бросил, но вожу с собой сигареты именно для таких ситуаций.
Он заходит в свою комнату, демонстративно не закрывая за собой дверь, и берет из тумбочки пачку сигарет.
В этот момент в коридоре появляется Рита:
-Девочки, Людмила Михайловна просит вас переодеться. Она го-ворит, что кровь на вашей одежде может вызвать ненужные вопросы.
-Конечно, переоденьтесь, - говорит Горлов. – В отличие от вас, я не буду наблюдать за тем, что вы делаете в своих комнатах.
-Можете смотреть, если Вам интересно, - фыркает Женечка.
Мы последовали совету Зиборовой, Рита тоже накинула на себя теплый платок с бахромой.
Мы вместе спускаемся в холл и слышим звонок у входной двери.
Веня поспешно бросается к ней, и в прихожую заходят сразу четыре человека.
-С Новым годом, граждане! - совсем не к месту говорит один из мужчин. Разрешите представиться – я следователь прокуратуры – Дымчук Борис Борисович. Он достает из внутреннего кармана дубленки удостоверение и показывает его нам. Это работники уголовного розыска, - указывает Дымчук на двух молодых людей, – Клеверов и Иволгин. А Галина Владимировна, - представляет он нам женщину средних лет, - наш эксперт.
-Так что у вас тут, граждане, произошло? Кто кого убил?
Его тон кажется мне недопустимо легкомысленным, поэтому я сухо отвечаю за всех:
-Тело находится в кабинете на втором этаже, а что произошло вы, наверное, выясните сами.
-Выясним, гражданочка, не беспокойтесь, - обещает мне следова-тель.
-А вы хозяйка этого дома? – продолжает он беседовать со мной.
-Нет, хозяйка здесь я! – выходит вперед Людмила Михайловна.
-Вы не хотите снять верхнюю одежду - Веня вам поможет.
«Ну и выдержка у этой женщины!» - думаю я, - « в лице ни кро-винки, а все эмоции скрыты от окружающих. Я бы так не смогла!»
-Там, наверху мой сын, - продолжает Зиборова, - вы пройдете сразу в кабинет?
-Пройдем, пройдем, - соглашается следователь, приглаживая рукой свои редкие волосы.
-Иволгин, давай за понятыми, - командует он одному из оперативников. – Попробуй соседей уговорить, хотя время сейчас, конечно, не подходящее – люди, наверняка, только прилегли.
Я совсем позабыла о времени – смотрю на часы. Уже почто пять часов утра.
-Клеверов, а ты поторопи кинолога – что толку с собакой по снегу бродить – отдает очередное распоряжение Дымчук.
-Зачем же я раздевался? - пожимает плечами парень. Его лицо кажется мне знакомым, но я не могу вспомнить, где я его видела. Хотя вполне возможно, что он мне просто кого-то напоминает.
-Ну что ж, Галина Владимировна, нам пора в этот самый кабинет, - говорит женщине-эксперту следователь. – Кто нас проводит? – осведомляется он у хозяйки дома.
-Веня, сделай одолжение, - обращается она к повару.
-Я же, Людмила Михайловна, понимаете, там ведь кровь, - начинает мямлить Вениамин.
-Надя, тогда тебе придется помочь коллегам, - обращается Зиборова ко мне.
В прихожую уже вернулся оперативник по фамилии Клеверов, который отводит следователя в сторону и говорит ему:
-Там Шевелиани со своей собачкой погулял вокруг дома – все чисто.
-Понятно, я и без собачки это видел – снег же перестал идти только пару часов назад, - бормочет следователь.
-А вот у подъезда следы какой-то машины и натоптано, - продол-жает Клеверов.
Они оба не учли, что в холле очень высокий потолок и из-за хорошей акустики мы слышим каждое, сказанное ими слово.
-Послушайте, - обращается к ним Людмила Михайловна, - здесь полчаса назад была машина скорой помощи – она увезла моего сына в больницу. А следы оставили медики и наши мужчина, которые помогали нести носилки.
-Как это? – удивляется Дымчук, - они, что же труп увезли или он был жив еще?
-Ах, нет, Вы меня не поняли, - уточняет Зиборова, - в больницу увезли моего младшего сына – у него порез ноги и обильное кровотечение.
-Понятно. Значит, Ваши дети на праздничек выпили лишку и по-дрались? – догадывается следователь. – Взяли по ножечку, благо дело у вас тут далеко ходить не надо, - он указывает на ковер с коллекционным оружием, и порезали друг друга. Старшему особенно не повезло.
-Похоже, что Вам все ясно и без следственных действий, - не вы-держиваю я. - Все было абсолютно иначе, если это вас интересует.
Кроме того, я убедительно прошу избегать подобного тона – Вы разговариваете с женщиной, у которой сегодня ночью погиб сын.
-Учту Ваше пожелание, - без тени недовольства отвечает Дымчук.
-Не надо волноваться. Мы все выясним, как положено по закону. Раньше все знали, как лечиться и воспитывать детей, а сейчас насмотрелись сериалов по телевизору, и знают, как расследовать убийство, - он подмаргивает эксперту. Та понимающе улыбается ему в ответ.
Наконец возвращается Иволгин. С собой он привел мужчину и женщину – они оба в серьезном подпитии.
-Вот, Борис Борисович, - докладывает он – это супруги Кузнецовы, будут нашими понятыми.
-Да ты что Иволгин! Они же еле на ногах стоят, - говорит следователь.
-А где я Вам в ночь с тридцать первого на первое найду хоть одного трезвого человека, кроме нас с вами, - ухмыляется оперативник - только за пределами нашей необъятной Родины.
Словно в подтверждение его слов, пьяно улыбаясь, вперед выступает предполагаемый понятой:
-С Новым годом, с новым счастьем, Людмила Михайловна, Идочка, Антон и все, все, все! Знакомитесь – это моя сестра Леночка. А жена моя Оленька, молодой человек, - грозит он толстеньким пальчиком Иволгину, - осталась дома, потому, что уснула. Людочка, я видел, к вам скорая помощь приезжала, а теперь милицейская машина стоит. Это что теперь так модно доставлять Деда Мороза и Снегурочку?
При всей трагичности ситуации, невозможно удержать улыбку, глядя на этого маленького толстого человека с добрыми глазами и абсолютной лысиной на голове.
-Давайте выпьем! – предлагает сестра Кузнецова, - у меня есть чудесный новогодний тост.
-Что будем делать? – спрашивает Дымчук оперативников.
-Как скажите, Борис Борисович, - отвечает Иволгин. – Я могу в другой дом сбегать, но и там будет такая же история.
-Ладно, - хмурится следователь, а потом обращается к нам:
-У кого-нибудь будут возражения против участия этих граждан в качестве понятых при осмотре места происшествия?
-Позвольте, - подает голос Сергей Маратович, - эти милые люди подпишут все, что угодно.
-А вот и нет, - говорит Леночка – сестра Кузнецова, - я лично ничего подписывать не буду. Имею горький опыт – при втором разводе сдуру подписала одну бумагу, так этот негодяй - мой бывший муж оттяпал у меня машину.
-Леночка! Да черт с ним, тебе новый муж купил другую машину!
А людям надо помогать – это же наши соседи, - говорит ей брат.
-Давайте вашу бумагу - мы ее подпишем и пойдем.
-Послушайте, - обращаюсь я к Борису Борисовичу, - разрешите нам хотя бы присутствовать при составлении протокола. Тогда ни у кого не будет претензий ни к понятым, ни к документу. В случае чего – зафиксируете наши замечания.
-Вы барышня, судя по всему, юрист?
-Адвокат.
-Ну, я так и понял. Что ж, давайте так и поступим. Только прошу принять во внимание, что без моего разрешения никто ничего не должен трогать или говорить. Касается всех!
-Как Вас величать, - обращается ко мне Дымчук.
-Надежда Николаевна Сурмилова.
-Показывайте, Надежда Николаевна, где этот кабинет.
Я направляюсь к левой лестнице.
-Одну минуточку, - останавливает меня следователь, - другая лестница тоже ведет на второй этаж?
Я утвердительно киваю головой.
-Так! – обращается он ко всем присутствующим, - второй лестни-цей никто не пользуется. Поднимаемся в следующем порядке: Надежда Николаевны показывает, куда идти, за ней следую я, далее эксперт, по-нятые, оперативники, за ними все остальные. Всем все понятно? Вопросов нет? Хорошо, пошли. Надя, не забудьте остановиться перед кабинетом, - напоминает Дымчук мне.
Мы вереницей поднимаемся наверх, и я останавливаюсь перед открытой дверью. Сначала в комнату заходит следователь и эксперт.
-Все ясно, говорит Борис Борисович, - Клеверов, давай сюда понятых, Иволгин, на тебе протокол. Галина Владимировна, начинайте работать.
Кузнецов и его сестра заходят в кабинет и быстро начинают трезветь:
-О боже, - шепчет потрясенный сосед! Людмила Михайловна, как это случилось?
-Наверное, он вот из этой штуки бабахнул, - догадывается его сестра и тянется рукой к браунингу, лежащему на полу.
-Стоять! Не двигаться, ничего не трогать! – гаркает на нее опера-тивник, стоящий передо мной. Женщина испуганно отдергивает руку.
-Мне плохо! - слышу позади себя я голос Горлова, - я лучше пойду к себе.
Нет уж, лучше постойте тут, - говорит ему тот же работник мили-ции. Кажется его фамилия Клеверов. Где я могла раньше его видеть – никак не могу вспомнить.
Людмила Михайловна кладет себе в рот капсулу нитроглицерина.
-Тебе принести воды? – спрашивает ее Шулепов, но женщина от-рицательно качает головой.
-Мне дайте воды, а то я сейчас в обморок упаду, - просит понятая.
-Сейчас, сейчас, - засуетился Антон Викторович.
-Да стойте Вы спокойно, гражданин, требует оперативник. – Сами же напросились присутствовать – так ведите себя как положено, а водички женщине я сам принесу.
Эксперт Галина Владимировна продолжает свою работу, а Иволгин пишет протокол.
-Смотри, толкает меня Женя, - на столе лежит платок Людмилы Михайловны, который она дала для игры вместо телефона.
-А ты что видела, как она меняла телефон на платок?
-Нет, но когда мы перестали играть, Анаида поставила поднос на стойку бара, а салфетку кто-то сбросил. Там остались лежать твой фу-тляр, моя помада, заколка Горловой и браслет этой фифы, - она показывает глазами в сторону Риты. А еще был точно такой же платочек – беленький с кружевами. Никому кроме Людмилы он не мог принадлежать. А теперь он вдруг здесь оказался.
-Ничего удивительного, может у Зиборовой целая дюжина таких платков. Ведь это кабинет хозяйки. Она могла тут оставить платок и вчера, и позавчера.
-Могла, конечно, я просто так говорю, - пожимает плечами девушка.
-Ранение в затылочную часть головы, - описывает характер по-вреждения эксперт, а Иволгин, не отрываясь, строчит текст документа.
Потом Галина Владимировна приподняла голову Славика, и я обомлела: на столе, залитом кровью, лежит какой-то листок бумаги, а рядом ручка из моего футляра.
«Может, он ее взял и принес сюда?» - недоумеваю я, но вслух ни-чего не говорю. Потом я обращаю внимание, что рядом с правой рукой Славы лежит другая авторучка, но уже наливная. Судя по тому, что текст на листке расплылся от крови, он писал именно ею, а не моей шариковой.
От мыслей меня отвлек голос эксперта Гришулиной:
-На воротнике рубашки след, возможно, от губной помады светло-розового цвета с перламутром.
-Что, Женечка, наш пострел везде поспел? – слышу я голос Анаиды.
-Да я понятия не имею, как она попала на его рубашку, - начинает горячиться Женя.
-Помолчи, - прерываю я ее, - пока нас всех отсюда не попросили.
-Но, Надя, я же пользовалась совсем другой помадой, а эту отдала для игры, как фант. И потом, что у меня одной есть такая косметика?
-Да тише ты! – требует Рита, - ничего из-за тебя не слышно.
Я в это время приподнимаюсь на цыпочки, пытаясь прочитать текст на листочке. Вдруг Клеверов, который стоит передо мной, сдвигается в сторону, явно давая эту мне возможность. Я успеваю не только прочесть, но и запомнить короткий незаконченный текст:
«Юша! Колечко будет твоим, если ты будешь моей. Хочу тебя прямо сейчас. Встретимся в кабинете. Прихо…» На этом месте записка обрывается. Но мне и так ясно, что Славик кому-то назначал любовное свидание в этой комнате, если, конечно, это его почерк.
Среди нас нет женщины по имени Юша – Славик так даже не кого не называл, с учетом его привычки переделывать имена. Но трудно предположить, что он отправился писать кому-то письмо в середине Новогодней ночи. Нет, Юша, конечно, находится в этом доме. Да и по тексту видно, что он хотел видеть кого-то немедленно, и не только видеть.
Я вижу, как осторожно эксперт поднимает со стола колечко с ка-мешком и упаковывает его в отдельный пакетик. Оно все забрызгано кровью Славика. Вероятно, об этом колечке он и писал загадочной Юше.
Так, а это что такое? Следователь указывает Галине Владимировне на какой-то предмет за дверью. Нам, стоящим в коридоре, его не видно, но это, вероятно, что-то очень мелкое, потому что эксперт вооружилась пинцетом, чтобы поднять эту вещь. Она положила ее в маленький пакетик, а я так и смогла разобрать, что это такое.
-Вон там, на ковре что-то блестит, - вдруг говорит Кузнецов.
-Где? – уточняет следователь.
-Под вашей левой ногой.
Борис Борисович делает небольшой шаг назад.
Эксперт упаковывает и это предмет.
-А что это такое? – спрашивает зоркий понятой, но я и без ответа знаю, что это брелок в форме звездочки от золотого браслета.
Осмотр комнаты подходит к концу.
Дымчук обращается к нам:
-Есть у кого-то замечания? Если нет, то, пожалуйста, пройдите все в сопровождении товарища Клеверова на первый этаж, мне необходимо поговорить с каждым из вас. Мы послушно направляемся к лестнице. Напоследок я слышу голос следователя:
-Понятые, читаем и подписываем протокол.
В холе Людмила Михайловна обращается к оперативнику:
-Давайте пройдем в гостиную – не стоять же нам здесь весь остаток ночи.
Тот не возражает, и мы все рассаживаемся на стулья и кресла.
Дверь в комнату не закрыта, поэтому слышно, что говорит эксперт:
-Борис Борисович, я уже позвонила, за телом сейчас приедут. Ну, а заключение по трупу получите дня через два-три.
Впервые за эту ужасную ночь я вижу слезы на глазах Людмилы Михайловны, но и сейчас она пытается их сдержать, хотя я прекрасно понимаю, как нелегко это ей дается.
На улице уже почто светло, а я и не заметила, как пролетели по-следние два часа.
-Иволгин! Отправляй эксперта и кинолога, одна нога здесь – другая там - гремит голос Дымчука, а потом он сам появляется в гостиной.
-Вот, такие, у нас с вами, граждане, дела, - вздыхает он. Дымчук оглядывает гостиную, но картины его явно не интересуют.
-Людмила Михайловна, у меня к Вам просьба, - говорит он. Сами понимаете, мне придется, поговорить с Вами и каждым из гостей. Где это можно сделать?
Прежде, чем ответить на его вопрос, Зиборова берет небольшую паузу, но в ту же секунду услужливый Веня отвечает на вопрос Бориса Борисовича:
-Для этой цели больше всего подходит библиотека.
Хозяйке не по душе предложение повара, но она, молча пожимает плечами.
-Библиотека, так библиотека, - в раздумье говорит следователь, а потом обращается к нам:
-Куда ведет эта дверь?
-На веранду, - отвечает хозяйка дома.
-Она продолжается только до угла дома?
-Нет, она опоясывает дом с двух сторон.
-Ясно. Двери на веранду открываются в это время года?
-Да, она отапливаемая, мы и сегодня туда несколько раз выходили.
-Это туда единственный выход? - следователь указывает на широченную дверь.
-Нет, можно воспользоваться лестницей с другой стороны, она ведет прямо в кабинет, в котором…, Людмила Михайловна на секунду
запинается, но сразу берет себя в руки. – Вы же видели дверь из кабинета на лестницу.
-Видел, - соглашается Борис Борисович, но такой уж, дамочка, порядок – надо все уточнить и задокументировать. Он резко поворачивается к Клеверову:
-Никита! Что ты стоишь? Пиши протокол осмотра дома, пока по-нятые не уснули. А лучше всего нарисуй план строения и пусть они, - он показывает рукой в сторону Кузнецовых, - его подпишут.
-Значит, говорите, есть еще один выход? – продолжает он свой диалог с Зиборовой.
-Да, из кабинета можно попасть на ту сторону веранды, двери не запираются.
-Простите, напомните мне, как Вас зовут?
-Людмила Михайловна.
-Спасибо. Давайте уточним еще раз. Вы, Людмила Михайловна, хозяйка этого дома, а это ваши гости? – он делает широкий жест рукой.
-Да.
-Хорошо, вы видно, сегодня повеселились, - он смотрит на стол с остатками нашего новогоднего пира, а особое внимание уделяет барной стойке.
Мне в голову приходит неожиданная мысль – я делаю вид, что мне неудобно сидеть и поднимаюсь с кресла.
-В чем дело, барышня, - реагирует на мое движение следователь.
-Ни в чем, просто спина затекла.
-Придется немного потерпеть, можете пересесть на стул.
-Ничего страшного, спасибо, я потерплю, - вежливо отвечаю я.
Мне уже удалось увидеть то, что я хотела: на барной стойке про-должает стоять поднос с предметами, которые мы, женщины, собрали для игры в фанты. Салфетка с него, как и говорила Женя, сползла, и я вижу мой футляр, как я уже знаю, в нем нет авторучки. Рядом лежит заколка Горловой и браслет Риты, на котором отсутствует один из брелоков. Ни платочка Зиборовой, ни Жениной Губной помады на подносе нет.
-Вынужден Вас огорчить, граждане, - продолжает Дымчук. – получается, что труп мы имеем, а присутствие в доме и около него постороннего лица ничем не подтверждается. Отсюда вывод – кто-то из вас совершил тяжкое преступление, мы установим, кто это сделал.
-А причем тут мы! – возмущается Кузнецов. – Мы Новый год встречали у себя дома. И я, и Лена, и жена моя Оленька. Вы же нас сами сюда привели!
-Тише, тише! Степан Ефимович! – успокаивает его следователь. – Я не имел в виду ни Вас, ни уважаемую Елену Валентиновну.
Про себя я отмечаю, что Дымчук не так прост, как кажется на первый взгляд. Он запомнил имена Кузнецовых, мельком взглянув на их паспорта один раз.
-Вас, граждане, Кузнецовы, я благодарю за оказанное следствию содействие. Вот Андрей Ильич, - следователь указывает на Иволгина, - сейчас проводит вас домой. Извините за причиненные вам неудобства и с Новым годом Вас!