XI
-Спасибо. Рады были оказать вам помощь, - вежливо откликается сосед, и они с сестрой в сопровождении Иволгина направляются к двери. На секунду Кузнецов задерживается:
-Людмила Михайловна, дорогая! Примите наши искренние собо-лезнования. Понадобится какая-либо помощь – мы рядом.
читать дальше-Что ж, Надежда Николаевна, пройдем в библиотеку, - предлагает мне Дымчук. – Надеюсь, что юрист сможет мне толково объяснить, что же здесь произошло.
Я направляюсь вслед за Борисом Борисовичем, отлично понимая, что произойдет в следующий момент.
Я заметила, что следователь обратил внимание на влажные пятна на полу недалеко от входа в библиотеку. По всей видимости, кто-то уже успел замыть пятна крови, но пол еще не высох.
Как только мы оказались в комнате, последовал немедленный во-прос следователя:
-Это чья же кровь на диване?
-Филиппа – младшего сына Людмилы Михайловны. Она же Вам рассказала о том, что его увезла скорая помощь.
-Судя по тому, что я видел, рана у него серьезная. Так за что же его порезал старший брат?
-Славик в этом не виноват. Это произошло случайно.
-И не здесь, судя по пятнам на полу в холле. Вы свои адвокатские штучки бросьте – человек убит! Как можно случайно порезать ножом брата!
-Вы меня не так поняли, и моя профессия совершенно не имеет отношения ко всему происходящему. Потрудитесь меня выслушать, раз уж задаете вопросы!
Несчастье с Филиппом действительно произошло в холе – мы его потом на этот диван положили, но в тот момент Вячеслав Шулепов находился на втором этаже. Возможно, его уже не было в живых.
-Хорошие дела! А где орудие, которым был ранен Филипп Зибо-ров?
-Я и Женя вытащили этот клинок из ноги Филиппа, а потом она его занесла сюда.
Вероятно, мои объяснения кажутся следователю сумбурными, но основной смысл, сказанного мной, он уловил:
-Иволгин, Клеверов! Где вы там, уснули что ли!
Дверь библиотеки немедленно открывается:
-Чего Борис Борисович? – таращит глаза Иволгин.
-Тащи понятых обратно. Будем изымать вещественные доказательства.
-Я же их только что проводил!
-Правда, Андрюша, а я и не знал! - притворно удивляется Дымчук. – Вот, барышне спасибо скажи, кивает он головой в мою сторону. – Не могла сразу объяснить, что к чему.
Он присаживается к столику и начинает заполнять бланк:
-Надежда Николаевна, давайте рассказывайте все и как можно подробней, как говорится, под протокольчик.
Сначала я отвечаю на вопросы о месте моего жительства и работе, а потом пытаюсь, как можно яснее объяснить, что произошло в доме ночью.
Судя, по всему, у меня это получается не очень хорошо, потому, что Дымчук делает мне замечание:
-Подождите, Надежа Николаевна, я предоставлю Вам возможность поделиться своими ощущениями и впечатлениями, но сейчас - будьте любезны, изложить только факты.
Из холла слышится недовольный голос Кузнецова:
-Вы что издеваетесь что ли? Только отпустили, а теперь снова привели! Всю семью переполошили. Неужели нельзя было подождать до завтра? Вон сестра еле на ногах держится.
Немедленно открывается дверь библиотеки – на пороге Зиборова:
-Господин следователь! Я категорически возражаю против ваших бесцеремонных методов. Мало того, что Вы не считаетесь с моими материнскими чувствами, так еще и соседей беспричинно беспокоите! Я вынуждена буду жаловаться!
Сейчас уже почти утро. Сами понимаете – мы этой ночью глаз не сомкнули. Надежа Николаевна, - обращается она ко мне, - неужели ночные допросы это позволительная практика?
Дымчук не дает мне ответить:
-Прежде всего, успокойтесь - советует он Зиборовой.
-У меня сегодня ночью погиб сын! Как я должна себя, по-вашему, чувствовать? Вам меня не понять и не надо меня успокаивать!
-Поверьте, я Вам очень сочувствую - возражает Борис Борисович. – Тем более что с Вашим младшим сыном тоже случилось несчастье.
-Какое это имеет отношение к делу, которым вы должны заниматься? Объясните мне! – требует Зиборова, уже не скрывая своего раздражения. - Да действительно мальчик случайно порезал себе ногу – ему уже оказана медицинская помощь. Зачем было, спрашивается, повторно беспокоить соседей – они же не молодые люди. Вот он валяется это злополучный клинок, - указывает она на угол комнаты за креслом. - Но это моя собственность, и я вольна с ним делать все, что угодно. Хотите, подарю его Вам?
-Вы ошибаетесь, уважаемая Людмила Михайловна, - спокойно отвечает Дымчук. Сейчас это не просто дорогая игрушка, а вещественное доказательство, потому что эти оружием было причинено телесное повреждение человеку. Вот и диванчик испачкан в крови и на полу имеются пятна, поэтому мы и вынуждены были повторно побеспокоить понятых. Сейчас составим протокол – они его подпишут и отправятся спать.
-О каком телесном повреждении Вы говорите? Я вам повторяю: мальчик был нетрезв. Взял клинок – наверное, хотел прихвастнуть перед своей знакомой и случайно порезался.
И что бы там Вам не наболтала эта особа, - она кивает в мою сто-рону, - это абсолютная ерунда! Спросите у нее сами – видела она, как клинок оказался в ноге Филиппа.
Обязательно спрошу, - обещает Зиборовой следователь, - и не только ее, но и всех остальных. Правда с Надеждой Николаевной мы еще не дошли до обсуждения этого вопроса, но Вы, Людмила Михайловна, ясно дали мне понять, что нам еще много предстоит выяснить.
Женщина на какое-то мгновение растерялась, но тут же взяла себя в руки:
-Я понимаю, Борис Борисович, как важна Ваша работа. Я, как никто другой, заинтересована в установлении истины, но нельзя же нас часами держать в одной комнате. Люди устали – им надо отдохнуть, переодеться, просто помыться, в конце концов.
-Вы правы, - не спорит с ней следователь. – Сейчас мы уйдем, а завтра или послезавтра вызовем каждого из вас в прокуратуру для до-проса.
-Но ведь мы все живем в Ростове. Приезжать сюда по вашему вы-зову не всем удобно. Конечно, я могу предложить всем воспользоваться моим гостеприимством, но согласятся они или нет, я не знаю.
-Давайте пойдем в гостиную и попытаемся вместе решить этот вопрос, - предлагает Дымчук
Выйдя в холл, он командует оперативникам:
-Ребята по полной программе! Изъятие оружия, проба на кровь с дивана, обратите внимание на пятна на полу. Да, не забудьте потом проводить понятых. Выполняйте! Затем он любезно распахивает перед Зиборовой дверь гостиной, а я следую за ними.
Обращаясь ко всем домочадцам, Дымчук говорит:
-Как вы все знаете, в этом доме произошло убийство. Следствие, конечно, будет отрабатывать все возможные версии. Однако нельзя ис-ключить, что преступником является кто-то из присутствующих в этой комнате.
-Чего уж там! – скорбно качает головой Веня. Славика убил кто-то из нас – это точно!
-Может, ты даже знаешь, кто это сделал? – не без издевки интере-суется Горлов.
-Нет, этого я не знаю. Но когда я помогал нести носилки с Филиппом, то отлично видел, что на снегу были следы только машины скорой помощи. Правда, еще около елки есть следы, но дальше они не ведут.
-Куда же они могут вести? – удивляется Женя. Это я с Филиппом под елкой крутились, а потом вошли в дом.
-Возможно, Вениамин и прав, - замечает Горлова. Снег перестал идти, когда Слава еще был жив, значит, следы постороннего человека должны были остаться.
-Мы проверяли не только территорию двора, даже плоскую крышу дома осмотрели – никаких следов не обнаружено, - добавляет следователь. Но сейчас, как правильно заметила госпожа Зиборова, не самое лучшее время для допросов. Вы все устали и расстроены. Но мне необходимо поговорить с каждым в отдельности, как можно быстрей. Поэтому Людмила Михайловна предлагает всем остаться в этом доме еще на пару дней.
Что? – вскакивает со своего места Женя. – Жить бок о бок с убий-цей и ждать пока это псих еще кого-нибудь прикончит! Ничего лучше не придумали?
-Что ж, я не могу Вас задерживать, - разводит руками Дымчук, но я виться в прокуратуру по повестке Вы обязаны. Сейчас мои сотрудники запишут ваши паспортные данные и адреса, поэтому попрошу приготовить документы. Потом тот, кто пожелает, может покинуть этот дом.
-Позвольте нам обсудить обстановку и принять решение, - просит Горлов.
-Пожалуйста, - отвечает Борис Борисович и выходит из комнаты.
-А что тут думать! – сразу же заявляет Анаида. – Если Люда дей-ствительно не против – мы останемся. Тем более что ей нужна наша поддержка и помощь. Мы все равно собирались пробыть здесь до пятого января.
Горлов согласно кивает головой, не возражая жене.
-Разумеется, я останусь, - говорит Сергей Маратович. – Ты можешь во всем на меня рассчитывать, - добавляет он, обращаясь к бывшей жене.
Людмила Михайловна благодарит его кивком головы.
-Я сделаю все, как Вы скажете, - вздыхает Рита, - я надеюсь, что смогу сходить к Филиппу в больницу.
-Оставайся Рита, - свекровь похлопывает девушку по плечу, - сейчас нам лучше быть вместе. Еще неизвестно, кому из нас тяжелее.
На глазах у Марго видны слезы. Она прилагает очевидные усилия, чтобы опять не разрыдаться. – А ты сможешь задержаться здесь? – обращается она ко мне - или тебе нужно ехать в Ростов?
-Я останусь, если никому не помешаю, - уклоняюсь я от прямого ответа, вспоминая о выпаде Зиборовой в мой адрес.
Женщина понимает мой намек:
-Надюша, не сердись на меня. Я просто подумала, что ты им рас-сказала о ссоре между Ритой и Филиппом. Прости меня ради бога. Я прошу тебя остаться с нами. Будет лучше, если рядом будет адвокат.
-А я вообще никуда не собирался, - говорит Веня. – Если никто не уезжает, то мне прямая дорога на кухню.
В углу гостиной Горлов что-то настойчиво объясняет Жене, оче-видно убеждая ее не покидать дом.
-Ну, хорошо, если все остаются, то и я не буду торопиться. Только мне нужно позвонить домой, чтобы родители не беспокоились. А можно я тоже навещу Фила? - смотрит она на Людмилу Михайловну.
-Сегодня же к нему поедем – только поспим немного, - соглашается хозяйка дома.
Анаида, откинувшись на спинку кресла, с сарказмом говорит:
-Вероятно, в моем муже есть нечто демоническое. Жаль, что я этого раньше не замечала. Вы только посмотрите, как он быстро смог уговорить Женечку, не покидать нас.
-Надо уделять своему мужу внимание, чтобы оценить его достоинства, - в тон Горловой отвечает Женечка.
-Значит, все решено, подводит черту разговора Людмила Михайловна. – Серей, пригласи сюда Бориса Борисовича, просит она Шулепова.
Узнав о нашем решении, Дымчук довольно говорит:
-Вы облегчили себе и мне жизнь. А теперь я могу проститься с вами до завтра.
-Скажите, а в котором часу вы будете здесь? – уточняет Веня.
-А это имеет значение? – удивляется Дымчук.
-Конечно! Я должен успеть приготовить завтрак, убрать в гости-ной. А еще Людмила Михайловна поедет к сыну в больницу – нужно сварить бульон для Филиппа.
-Понятно, понятно, - перебивает повара Борис Борисович. – Договоримся, что я буду в два часа дня. Вы успеете отдохнуть и сделать все свои дела. Кстати, Людмила Михайловна Филиппа доставили в местную больницу?
-Вы собираетесь допрашивать больного ребенка? – возмущается Зиборова. – Пока я не буду уверена, что его здоровью ничего не угрожает, я никому не позволю его беспокоить.
-Он что несовершеннолетний? – спрашивает следователь.
-Ему уже исполнилось восемнадцать лет, но для меня ребенок.
-Успокойтесь, - улыбается Дымчук, - могу Вас уверить, что нет причин для волнений. Мы поговорим с вашим сыном только с разрешения медиков.
После ухода следственной бригады, все медленно и устало расходятся по своим комнатам. Я выхожу на веранду и смотрю, как лучи солнца заставляют искриться ослепительно белый снег, но сегодня вся эта красота меня не радует. Я вспоминаю подробности прошедшей ночи. Неужели тот звук, который я приняла за разрыв петарды, был выстрелом, убившим Славика? Его слышали и Горловы, во всяком случае, Антон Викторович. Он еще предположил, что это дело рук соседских детей. Я прошла до угла веранды и повернула, внимательно осмотрела столик. На нем осталась лежать ракетница и несколько неиспользованных снарядов. Петард не было – они закончились еще до того, как случилось несчастье. Именно в этой части веранды находились вчера Анаида с мужем, но когда я звала их, чтобы помочь Рите они не отозвались. Я допускаю мысль, что они не слышали моего крика, потому, что пускали ракеты. А вдруг Анаиды здесь вообще не было? Я почти уверена, что слышала только голос Горлова. Для совершения убийства у этой пары были все условия.
Эта часть веранды не просматривается из-за угла, а воспользоваться лестницей, ведущей прямо в кабинет, где и был найден труп – проще простого. Но кто мог знать, что Слава пойдет именно в кабинет, а не в свою комнату на поиски яблока? Не понимаю, почему он это сделал. Интересно - яблоко до сих пор лежит в кармане Ритиного костюма, куда я его засунула или нет?
Мои мысли начинают путаться – надо хоть немного поспать.
Я возвращаюсь в гостиную и к своему удивлению застаю там Риту, которая сидит и курит сигарету:
-Вот, больше не надо прятаться, - горько говорит она, - никто кроме Славика меня за это не поругает!
-Перестань терзаться, подумай о ребенке!
-А ты бы смогла? Надя, пойми – я в одну ночь стала вдовой и преступницей. Что мне теперь жалеть себя или ненавидеть?
-Риточка, сначала тебе необходимо выспаться. Завтра придет следователь. Наверняка у него будут к тебе вопросы, тебе просто необходимо отдохнуть.
-Я не знаю, как с ним разговаривать, он сразу догадается, что это я ранила Филиппа. А даже если сам не поймет, то ему об этом кто-нибудь скажет.
-Кто? Ты же сама слышала, что Людмила Михайловна даже думать запретила на эту тему.
-Может сам Фил, а может Женя – ей начхать на указания свекрови. А меня потом поймают на вранье, да еще и обвинят в убийстве мужа. Надя, как ты думаешь, может Людмила так все и хочет
подстроить?
-Не знаю, вряд ли. Мне кажется, она заботится о тебе и ребенке.
-Дай то бог! Ладно – пойду спать. Все равно уже ничего не изме-нишь.
-Слушай, Рита, позвони домой – поговори с родителями – тебе станет легче.
-А разве Славик тебе ничего не рассказывал? У меня ведь кроме него никого не было. Отца я вообще не знаю – мать никогда не была замужем.
-А где твоя мама?
-Мама? Да я ее трезвой никогда не видела. Никакого здоровья не хватит столько водки жрать. Вот она и померла пару лет назад. Мне о ее смерти сообщил очередной сожитель, да и то через три месяца. Они жили в каком-то селе – километров за четыреста от Ростова. Так что теперь я совсем одна.