Я уже писала о Кларе и ее дочери. Я предупредила за месяц, что пансион закрываю. Оплата за пансион идет с 28-го по 27-е включительно каждого месяца. Т.е. ровно месяц. В прошлую субботу дочка Клары приезжала и ее еще раз предупредили, что на 27 января заказана перевозка. Я знала, что накануне Клару не заберут. Как же хотя бы один прием пищи пропустить! В 10 часов приехали перевозчики. Естественно, мебель в комнате Клары тоже разобрали. Остался стул и гора вещей. В два часа дня мы увезли Розу и Люсю на новое место жительства в мошав Одая. Клара осталась одна. Когда мы устроили Розу и Люсю, мы вернулись в Ашкелон, чтобы узнать что с Кларой. Было уже пять вечера. Ее дочка с мужем как раз были там. Дочка начала орать, что оплачено до 27-го и Клару должны покормить ужином. А ее муж стал швырять стулья. Дочка орала, что как я могла оставить бедную старушку в пустом доме. Я пыталась объяснить, что все были предупреждены о переезде и что "бедная старушка" прежде всего ее мать. Муж дочки кидался драться на меня и на Ларису. Я угрожала вызвать полицию и социальную службу. Но я высказала ей все! И что я умоляла дать деньги на педикюр, когда у Клары ногти выросли настолько, что загнулись и стали впиваться в подушечки пальцев. И что я просила много раз купить Кларе летние тапочки, а когда в июле у зимних ботинок отвалилась подошва и Клара подвязывала ее шнурком, Роза подарила ей тапочки. И что у Клары не было ни одних целых трусов. И что Кларе никогда ничего не привозили. Зять Клары швырял табуреткой в Ларису, замахивался железным прутом от забора, хватал ее за руки. Я встревала между ними. В общем, веселье катило по полной.

Когда они, наконец, уехали, Лариса подбивала меня подать жалобу в полицию и в социальную службу. Но у меня на это просто нет сил. Я решила вот что. Я напишу все данные Клариной дочки, а если кто-нибудь с ней знаком (Израиль - маленькая страна) , пусть знает что представляет из себя этот человек и как она относится к свое матери.
Зовут ее Ана Земская. Работает она в лаборатории больницы Тель а Шомер. Имейте ввиду, что это очень нечистоплотный во всех отношениях человек.

Пишет  Этери_:

Нам уже неактуально. Но было
Жили два соседа в одном доме. Один Коган, второй Смит. Коган, соответсвенно, еврей, Смит же стреднестатистический американец. Смита все время грабили. но, когда он жаловался соседу, тот только пожимал плечами - его квартиру не грабили. ТОгда Смит реишл разобраться, в чем причина.
Видит, у Когана висит на входе в дом какая-то коробочка.
- Слушай, - говорит, - это сигнализация такая?
- Нет, - пожимает плечами Коган, - это мезуза. Коробочка такая с текстами священными, дом защищает.
- О! - проникся Смит. - А можешь мне одолжить?
- Да понимаешь, это ж вроде для евреев...
Но Смит все-таки соседа уговорил, мезузу забрал и на двери повесил. Через две недели приносит назад.
- Не работает? - сочувственно спрашивает Коган.
- Работает.
- Тогда в чем дело?
- ты понимаешь, только я ее повесил - никакого покоя. Каждые пятнадцать минут стук в дверь. то просят денег на синагогу, то на еврейскую школу, то на ешиву... Я тут подсчитал - мне грабители дешевле обойдутся!

URL записи

Я так устала, что у меня остались только самые примитивные желания - есть и спать. Есть - не всегда. Спать - всегда.

Не, я такого не видела ни разу.
У меня в пансионе много вещей, которые я отдаю бесплатно. Сказала и своему семейному врачу об этом. У нее оказалась какая-то знакомая, у которой дети студенты, квартиру снимают, мебель им нужна Хорошо. Сегодня утром д-р Нина пришла со своей знакомой. Та носом покрутила: "Я, пожалуй, возьму вот этот шкаф". Я ей предложила комод под цвет шкафа. Она благосклонно согласилась. Договорились, что вечером она придет с мужем, который мебель разберет и увезет.
Вечером, уже без д-ра Нины, тетка с цепи сорвалась. Ей еще нужен и этот шкаф, и вот этот. И еще этот матрас.
- Матрасы я не отдаю, они вместе с кроватями, они мне нужны.
- А я видела вон там еще матрас.
Да, блядь, у меня много чего есть. Вон форд-фокус за калиткой стоит. Я сама решу кому что отдавать.
- А радиатор?
- Нет!
- А вот эти стулья?
- Нет! Я сказала что я отдаю.
- Мне вот эта тумбочка нужна.
- Эти тумбочки с закругленными углами прилагаются к таким же кроватям. Я их не отдаю. У меня есть другие прикроватные тумбочки. Вот эти две одинаковые и одна другого цвета..
- Хорошо, я возьму две одинаковые.
Тумбочки стоят одна на другой. Я снимаю верхнюю, которая другого цвета. Жду когда она возьмет нужные ей тумбочки. Она тоже ждет. Видно, я должна ей отнести в машину. Я не двигаюсь. Она начинает тумбочку перед собой толкать, везя ее по полу. Вы видели когда-нибудь прикроватные тумбочки? Сколько они весят? 5 кг? 6?
Пока тетка боролась с тумбочкой, ее муж разобрал шкафы, комод, вынес стулья, все погрузил в машину. Тетке досталось вынести ящик от комода. И она сказала:
- Вот превозка и закончена. Так устала!

Честное слово, так и хочется дать по голове и этим женщинам-прынцессам, и их родителям, которые их так воспитали!

И еще я думала, что говноедство - это черта новых репатриантов. Эта тетка была коренной израильтянкой.

А все, что я не отдала ей, я так же бесплатно отдам. Только я знаю, что радиаторы нужны Инессе и ее подругам-старушкам. А тумбочки - в клинику. Холодильник пригодится Ире, например.

Тест: Какая ты шахматная фигура?
Ферзь (королева)
­register_image(296461555);­

Король главней, она - сильнее всех.
Хвала тебе, о, шахмат королева!
Крушишь врагов направо и налево,
Ведёшь войска в прорыв развить успех.

Пройти тест

А шакалы продолжают убивать.

-Подождите, кажется, я начинаю понимать, что происходит, - привлекает к себе внимание Анаида Жоржевна. – Возможно, Веня решил подзаработать шантажом. Вспомните! Сегодня за завтраком он то и дело намекал Филиппу о том, что за ошибки следует платить, а молчание ценится на вес золота.
читать дальше-Угадала, Идочка, - говорит Фил. – Наш Веня обыкновенный грязный шантажист, но с прекрасным слухом. Оказывается, из его комнаты хорошо слышны шаги на лестнице, причем эта сволочь легко может их различать. До него дошло, что в ночь убийства именно я поднимался на второй этаж, поэтому Веня решил, что убийство брата – моих рук дело. Вениамин сегодня утром мне прямо заявил, что сможет об этом забыть при проведении следственного эксперимента, если я заплачу ему сто тысяч долларов.
-Для главы фирмы это не такая уж большая сумма, - замечает Веня.
-Надо было об этом сразу рассказать Борису Борисовичу, - говорит Рита.
-Спасибо за совет, - резко отвечает ей Фил. - Но я же прекрасно понимал, что поверят ему, а не мне. Он от смерти брата ничего не выиграл, а я стал единственным наследником. Но теперь я рад, что мне помешали убить этого негодяя, и я не взял греха на душу.
-Вы просто молодец! – восхищенно говорит Дымчук. – Так быстро перестроиться, найти запасной выход – это не каждому дано. У Вас, юноша, несомненно, есть криминальный талант.
-Спасибо за комплимент, - поднимает Филипп на следователя свое красивые зеленые глаза, - но я действительно считаю, что покушение на жизнь шантажиста не должно признаваться преступлением.
-Другими словами, Филипп Денисович, Вы признаете тот факт, что хотели отравить Вениамина Богдановича Лугового?
-Да, признаю. Я не хотел всю жизнь платить ему за молчание, тем более что я не совершал ничего противозаконного.
-Значит, Вы отрицаете свое участие в убийстве Вашего брата?
-Конечно! Интересно, как я мог это сделать? Я же все время был у кого-то на глазах: сначала с Женей во дворе, а потом с Ритой в холле.
-Это не совсем так. Некоторое время Маргарита Алексеевна была в гостиной, причем без сознания, поэтому на протяжении короткого периода вас никто не видел.
-Но я же призналась в том, что порезала ему ногу, - возражает Рита. Или Вы допускаете мысль, что с такой раной, да еще и кровотечением он смог за несколько секунд сбегать в кабинет?
Отнюдь, - Дымчук отрицательно качает головой. Это было невозможно сделать, а главное то, что в это время Шулепов был уже мертв. И надежда Николаевна и супруги Горловы слышали выстрел в кабинете на несколько секунд раньше, чем Маргарита Алексеевна упала в обморок.
-Вот именно, - замечает Фил. Теперь из-за моей глупости с ядом Вы решили повесить на меня всех собак?
Не перебивайте меня, и вы поймете, что я хочу сказать, - требует Борис Борисович. - Вячеслава Шулепова убили Вы, Филипп, но до того, как вы получили ранение ноги, а не после.
-Но этого не может быть! – восклицает Антон Викторович. – Надя все время смотрела на часы. Она же твердо уверена в том, что Рита влетела в гостиную и потеряла сознание почти одновременно с выстрелом.
-Правильно, Антон Викторович, - говорю я. – Я бы даже сказала, что Рита вела себя как спортсмен. Выстрел в гостиной был для нее сигналом к началу забега.
-Я не слышала звука выстрела! – упрямо повторяет Марго. – У Вени в комнате громко работал телевизор, а я к тому же ругалась с Филом.
-Хватит сочинять! – обрывает ее Веня. – Может, ты и не заметила, но прошлой ночью эксперимент все-таки был проведен. Я включил телевизор, причем на полную мощность, а Борис Борисович разбил в коридоре второго этажа графин. Этот звук и я, и Надя прекрасно слышали, хотя находились около моей комнаты. А в новогоднюю ночь телевизор работал намного тише, да и в холле слышимость лучше, чем в прихожей. Поэтому и ты, Рита, и Филипп врали, утверждая, что звук выстрела прошел мимо ваших ушей.
-Одну минуточку, - поднимает руку Горлова. – Я рискую показаться недотепой, но я никак не могу взять в толк, как Филипп мог в одно и то же время стрелять в Славика в кабинете и ругаться с Ритой в холле?
-А я вот поняла, как это могло быть, - вскакивает со стула Женя. – Ведь это Марго нам сказала, что они с Филом ссорились в библиотеке, а потом в холле. Этого никто не видел, но мы все ей поверили, потому, что Филипп в результате этой ссоры оказался в больнице с раненой ногой.
-Евгения Мироновна, Вам следует подумать о смене профессии, - замечает Дымчук. У вас развито логическое мышление. Я тоже сразу обратил внимание на то, что Вениамин и Людмила Михайловна, рассказавшие мне о конфликте между Зиборовым и Шулеповой, повторяли одно и то же: «Рита орала на Филиппа». То есть голоса самого Филиппа Денисовича никто не слышал. Естественно, когда Зиборов был обнаружен с клинком в ноге, никто и не подумал о том, что Маргарита Алексеевна могла, находясь в холле в одиночестве, создавать иллюзию ссоры, а он в это время уже был в кабинете на втором этаже.
-Позвольте, - останавливает следователя Сергей Маратович. – А как же тогда Рита могла бросить в него нож, ведь в это время она должна была уже находиться в гостиной, где Надежда Николаевна приводила ее в сознание?
-Все дело в том, что Маргарита Алексеевна не бросала клинок в Зиборова. Сразу после выстрела, она бросилась в гостиную. В ее задачу входило задержать там всех. Правда, ей не повезло – в это время в комнате оказалась только Надежда Николаевна. Горловы были на веранде, Женя во дворе дома, Людмила Михайловна и Сергей Маратович в спальне на втором этаже, а Вениамин Богданович в своей комнате. Обморок Шулеповой длился ровно столько времени, сколько понадобилось Зиборову для того, что бы успеть завершить свое дело в кабинете, спуститься в холл и нанести себе ранение. Ему очень повезло – Женя зашла в дом сразу после этого, она не видела, как Филипп Денисович воткнул нож в свое бедро.
-Это Вы так думаете, - возражает Марго, а сами же сказали, что на ноже есть отпечатки моих пальцев.
-Ты могла их оставить заранее, - проявляет смекалку Анаида.
-Отпечатки пальцев на клинке, вернее на его рукоятке, вас, моло-дые люди, и подвели, - сообщает следователь. - Мне сразу показалось подозрительным, что хрупкая женщина, не имеющая опыта обращения с холодным оружием, смогла попасть в ногу человека. А когда мне стало известно о глубине раневого канала, мои сомнения возросли. Именно поэтому я попросил наших экспертов внимательно изучить отпечатки пальцев на рукоятке оружия и подумать о возможном механизме причинения ранения. Конечно, пальчики Жени и Нади меня не интересовали – они просто вытащили клинок из раны, а вот Вы, Филипп Денисович, допустили ошибочку. Эксперты утверждают, что Ваша правая ладонь отпечаталась полностью, причем большим пальцем вверх, что естественно, если человек правша. Но вытаскивать таким образом оружие неудобно. Тем более что и Надежда Николаевна и Евгения Мироновна заметили, что Вы пытались вынуть клинок из ноги, но левой рукой. Правой это невозможно было сделать - Вам это доставляло боль.
Зато Вам, несомненно, повезло в том, что Людмила Михайловна не застала вас мчащимся из кабинета по коридору. Вы уже успели свернуть на лестницу, когда она вышла из туалета.
-Я слышала шаги внизу на лестнице, - кивает головой женщина, - но не думала, что это может быть Фил. Чем тебе помешал брат? – обращается она к парню. – Откуда такая жестокость? Разве я и Славик о тебе не заботились? Разве я не думала о твоем счастье? – из глаз женщины текут слезы.
-О моем счастье? – зло смеется Филипп. – Знаешь, мамуля, ты мне сейчас напомнила слова Фрейда: « Сделать человека счастливым – не входило в план сотворения мира». Конечно, ты заботилась обо мне так, как тебе представлялось это необходимым. Сначала ты заграбастала деньги отца после его смерти и стала покупать на них свои дурацкие картины, потом объездила пол-Европы, пытаясь излечиться от мнимой болезни – как я мог в это поверить! А как плотно ты меня опекала, когда попросила своего родного сыночка отбить у меня девушку! Или ты скажешь, что это неправда? Я ведь слышал тогда – два года назад ваш разговор. Ты была уверена, что Рита мне не пара, потому что она дурно воспитанная сирота. Для тебя же человек, не разбирающийся в живописи - это мусор. Но тут ты ошиблась, мамочка. Ты и мысли не допускала, что Марго сможет окрутить Славика. Ты же считала, что он отобьет у меня Риту, а потом бросит ее, а вышло иначе! Ты ошиблась, причем не один раз. Тебе, как впрочем, и мне, не было известно, что твой обожаемый Славик практически с детства сожительствует со своей теткой.
Молчи, Анаида! – пресекает Фил попытку Горловой что-то возразить. - А вторая твоя ошибка, мамуля, заключалась в том, что ты
недооценила Марго. Она женила на себе Славика, а ты и глазом не успела моргнуть. Но и тогда ты не переставала обо мне заботиться, правда? Чем, как не заботой и любовью можно объяснить твое завещание на имя Славы? Деньги моего отца сначала стали твоими, а потом должны были перейти твоему сыночку. А я должен был благодарить вас за каждую копейку. Ты лицемерила всегда и во всем! Как же я не догадался раньше, что твоя болезнь – это тоже выдумка! Ты ловко заморочила мне, да и Славику, голову своими бесконечными « я скоро умру» и «дайте хоть перед смертью пожить спокойно». Я в это поверил, а поэтому испугался. Нет, не надейся, не за твое драгоценное здоровье. Я боялся, что ты ляжешь в гроб раньше, чем я убью Вячеслава. Если бы он успел получить наследство, в этом уже не было бы смысла, ведь по закону я не мог ни на что претендовать. Ты все время говорила, что считаешь меня своим сыном, но официальное усыновление оформлено не было. Вот я и поспешил убрать твоего сына с дороги пораньше. Ах, если бы я знал, что твоя болезнь фикция! Я бы не спешил, и все сделал бы чисто.
-А я думаю Филипп, что новость о том, что Людмила Михайловна не собирается умирать, поставила ее жизнь под угрозу. Если у тебя один раз рука не дрогнула, ты бы пошел и на второе убийство, - рассуждает Веня.
-Ты испугался за свою любимую хозяйку? Но это тебя не остано-вило, раз ты решился на шантаж.
Если бы у меня было время, я бы так не подставился! Вы меня случайно раскусили – цепь случайных неудач и совпадений. Сначала эта зажравшаяся сука, - он с ненавистью смотрит в сторону Анаиды Жоржевны, начала воровать деньги фирмы. А из-за этого мой умный братик пригласил сюда свою любознательную подругу Надю. Но самое обидное в том, что Веня решил покинуть гостиную. Надо же было ему пойти в свою комнату. Он не преминул воспользоваться ситуацией. Сначала он мне только делал намеки, а сегодня утром прямо сказал, что если я не дам ему денег, то он расскажет следователю о том, что видел, как я сам воткнул себе в ногу нож.
Пришлось быстро искать выход из этой ситуации. А как Вы догадались, что я попытаюсь его убрать? - обращается он к Дымчуку.
-Сначала скажите мне, зачем Вы хранили яд в аквариуме?
-Первоначально я хотел отравить Вячеслава, но потом понял, что на меня падут все подозрения, и решил действовать иначе.
-Теперь Вы мне скажете, откуда на кухни взялись эти молодцы?
-Оперативники? – уточняет Борис Борисович. – Это Надежда Николаевна – добрая душа, впустила их в дом. А то они со вчерашнего дня в машине мерзли.
-Значит, Вы уже знали, что я могу решиться на второе убийство, и это была ловушка, - догадывается Фил. – Все пошли собирать вещи, а Надя пошли открывать двери. Я об этом не подумал. Теперь я понимаю, что Веня исполнял Ваш приказ.
-Вениамин Богданович мне не подчиняется, но я действительно поделился с ним своими опасениями относительно жизни Людмилы Михайловны.
-Это, правда, - подтверждает Вениамин слова следователя, хотя я не сразу поверил, что ты убил брата.
-Не сразу поверил? О боже! Значит, ты ничего не видел? Да, облапошили Вы меня, Вениамин Богданович, на ровном месте.
-Это не совсем так, - говорю я. Конечно, тебе сопутствовала удача, если можно так выразиться, при данных обстоятельствах. Тебя не видела в кабинете Анаида, которая уже успела спуститься по лестнице на веранду, ты не встретил в коридоре Людмилу Михайловну, тебе не составило никакого труда заблаговременно взять браунинг и сломать для отвода глаз замок на ящике стола, в котором он хранился.
-О! Это была хорошая мысль, - самодовольно заявляет Филипп. Ты еще забыла сказать Надя, о том,что мне повезло еще раньше. Славик решил покрасоваться, и сам притащил из кабинета браунинг. Получилось, что абсолютно все знали о том, что в доме есть оружие и могли стать подозреваемыми. Я тогда подумал, что это знак судьбы, да видно ошибся.
-Но ведь ты, Фил, с самого начала решил бросить тень подозрения на всех нас, – продолжаю я. Иначе, зачем тебе понадобилось приносить в кабинет наши вещи?
-Надо соблюдать законы жанра, - кривит губы в усмешке Филипп. Платок мне понадобился для того, чтобы не оставлять отпечатки пальцев на оружии, а остальные вещи я прихватил, чтобы столкнуть вас лбами. Подозревая друг друга, вы все дальше уходили бы от истины.
-А как у тебя оказался бисер от платья Анаиды?
-Не поверишь, Надюша, я его откусил с ее наряда прямо во время танца. Эта корова так ко мне прижималась, что ничего не заметила, а мне даже весело было.
-Да, Фил, ты заигрался. Зачем тебе понадобилось пачкать рубашку Славика губной помадой?
-Хотел, чтобы все подумали, что с ним была Женя. Я же попросил ее подождать меня у елки, поэтому был уверен, что у нее не будет алиби, а она почти сразу вернулась в дом. Я еле-еле успел воткнуть себе в бедро нож.
-А зачем ты забрал губную помаду с собой?
-Случайно. Я же спешил и волновался. Я заметил, что она еще у меня в руке только, когда спустился в холл. А еще тюбик как назло раскрылся, и я запачкал руку, поэтому пришлось выбросить помаду в ведро с мусором, а руку я вытер о перчатку в кухне.
-Нет, Фил, не выбрасывал ты помаду в ведро, - возражает Веня, - но я понимаю, почему ты так говоришь.
-Что ты еще придумал? – реагирует на слова повара Фил.
-Я видел, как Рита схватила тебя за руку, а ты на нее прикрикнул: «Уйди, что б мои глаза тебя не видели!» Она ушла, а все остальные крутились возле тебя: Надя и Женя перевязывали тебе ногу, Горловы тоже суетились рядом, а Людмила Михайловна и Сергей Маратович вообще не спускались в холл. Я видел сам, как Рита, воспользовавшись этим, зашла на кухню. Тогда я не придал этому факту никакого значения. Подумал, что она хочет принести тебе воды или еще что-нибудь. Я бы даже мог забыть об этом эпизоде, если бы впоследствии Рита не стала отрицать своего присутствия на кухне. Я уверен, что именно она выбросила помаду и запачкала при этом руку, которую впопыхах и вытерла о мою варежку.
-Ну, эту сказку ты расскажешь своим детям, если они у тебя будут, - смеется Вене в лицо Фил. – Если я сказал, что сам выбросил эту чертову помаду, значит, так оно и есть.
-А чем Вы объясните тот факт, что именно Маргарита Алексеевна предложила игру с яблоками? Или то, что накануне Нового года Вы, находясь в неприязненных отношениях, вдруг решили вдвоем украсить елку старыми игрушками, - задает вопросы Борис Борисович.
-О! Это совсем просто. Мы с Марго вынуждены были притворяться врагами, чтобы ее муж не догадался об истинной природе наших отношений. Но раз уж Надюша сбросила с них завесу тайны, то я могу сказать, что мы встретились на полчасика, чтобы поболтать, если не сказать большего. А с яблоками просто вышло совпадение. В любом случае я бы нашел момент для совершения того, что задумал.
-Мне кажется, что он врет, - предполагает Женя.
-Кто бы говорил! – усмехается Филипп. – Ты и сама не самая честная девушка, которую я видел в своей жизни.
-Филипп, ну почему ты не поговорил со мной о том, что тебя не устраивает такое положение вещей? – прижимает руки к груди Людмила Михайловна.
-Я тебе говорил об этом неоднократно, но ты же предпочитала ничего не слышать. Такой разговор всегда заканчивался тем, что я получал очередную подачку в виде небольшой суммы или новую рубашку с модным галстуком.
-А почему ты был уверен, что смерть Славика откроет тебе дорогу к деньгам?
-А кто мог стать между мной и наследством? Ритка и ее ребенок? Нет, мамочка, я знал, что на них тебе наплевать.
О! Филипп не надо скромничать, - говорю я. – Твой расчет был тоньше – практически беспроигрышный вариант. Ты станешь наследником – хорошо, а если Людмила Михайловна решила бы осчастливить Риту – тоже неплохо. Ведь Вы с Марго были не только любовниками, но и сообщниками.
-Надя, ты же юрист и должна понимать, что такие обвинения надо доказывать.
-Сам факт того, что Маргарита Алексеевна разыграла спектакль с вашей ссорой, уже является доказательством ее соучастия в преступлении, - изрекает следователь.
-Вовсе нет! – возражает Рита. – Фил мне сказал, что хочет разыг-рать Славика, и просил ему помочь. Почему я должна была в этом со-мневаться?
-Марго правильно говорит, - кивает головой Филипп. – Она не знала о моих намерениях.
-Не надо выгораживать свою сообщницу, - советует ему Дымчук.
-Одно то, что вас обоих испугало предложение Людмилы Михайловны, о многом свидетельствует.
-Да, она чуть не оказала вам медвежью услугу, - соглашаюсь я.
-Она то считала, что от следствия надо скрыть вину Риты в причинении тебе, Фил, ранения. Она же не понимала, что этим разрушает ваше алиби.
-Поэтому Филипп отказывался наотрез подписывать заявление о примирении? - удивляется Женя. – А я Наде ночью доказывала, что он злился на Риту.
-Но именно ты помогла мне понять, что желание Риты довести до сведения Бориса Борисовича тот факт, что она порезала Фила, вызван не ее раскаянием, а совсем другими мотивами.
-Если бы Надя не догадалась о том, какие в действительности от-ношения были между Ритой и Филиппом или между Славой и Идой, то никакое следствие не смогло бы разобраться в этом преступлении, - го-ворит Сергей Маратович.
-Придется признать, что Вы правы, - соглашается с ним Дымчук.
-Мне даже следует принести Надежде Николаевне свои извинения за то, что я не сразу понял, с каким опытным юристом я имею дело. Так что, Филипп Денисович, Вам лучше не иметь от следствия секретов.
-Зачем Вы мне об этом говорите? Я же уже признался в том, что убил брата. Не беспокойтесь, я не откажусь от своих слов ни на след-ствии, ни в суде. А на Маргариту у вас никаких компроматов нет, и не будет.
-Это мы еще посмотрим, - говорит Борис Борисович. – У следствия еще есть время, чтобы разобраться в этом вопросе. Вас, гражданин Зиборов, мы задержим прямо сейчас, а вашу дальнейшую судьбу определит суд. А вот Маргариту Алексеевну я попрошу завтра к десяти часам явиться в прокуратуру. И не надо опаздывать или скрываться от следствия - очень вам советую.
-И не подумаю. Ты не должен во мне сомневаться ни на одно мгновенье.
-Странно Вы ко мне обращаетесь, - удивляется Дымчук.
-Я не с Вами разговариваю, - отрезает Рита.
-Я могу сказать пару слов Наде? – неожиданно спрашивает Фи-липп. – Я ей доверяю, а сейчас мне нужен совет адвоката.
-Пожалуйста, - разрешает следователь.
Я подхожу с Филу и сажусь рядом.
-Надя, - шепчет мне парень на ухо, - передай Рите, что ей не о чем волноваться не надо. Помоги ей, я очень тебя прошу.
-Почему ты это делаешь? – также тихо спрашиваю я. – Ты так ее любишь?
-Больше жизни, и она меня тоже, и так будет всегда! Неужели ты, Надюша – такая внимательная и проницательная, так и не поняла самого главного? У нас с Ритой скоро будет ребенок, и для них я сделаю все!
Наш разговор окончен. Иволгин и Клеверов уводят Филиппа, а за ними, попрощавшись с нами, уходит и Борис Борисович.
Мы остаемся сидеть за столом в гостиной. После долгой паузы Марго обращается к Людмиле Михайловне:
-Ну что же Вы молчите? Давайте, обвиняйте меня в том, что я по-губила Ваших сыновей. Вы же так думаете?
-Нет, сейчас я думаю о том, что сама приложила к этому руку. Меня не извиняет то, что я это делала из-за любви к своим детям. Не даром говорится, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Я ведь знала, Рита, что вы с Филом влюблены друг в друга, но не верила, а точнее, не хотела верить в то, что у вас это серьезно. Филипп прав, это я попросила Славика вмешаться в ваши отношения, а в результате – такая страшная развязка! Кого же, кроме себя, я могу винить? Надя, ты поможешь мне найти для сына хорошего адвоката? – обращается она ко мне.
От жалости к ней я не могу вымолвить ни слова, поэтому молча киваю в ответ.
-А что тебе Фил сказал по секрету? – шепчет мне на ухо Женя.
-Тайна.
-За семью печатями?
-Ты же сама мне сказала, что, сколько людей – столько тайн. У каждого свои секреты, и достаточно одной печати, чтобы скрыть их от посторонних глаз. Здесь нас было десять. Десять людей – десять печатей.
-Да, я так говорила, - соглашается со мной девушка, но тогда я не знала, что узнавать чьи-то тайны бывает так страшно. Знаешь, Надя, если честно, то Фила я подозревала в последнюю очередь, а оказалось, что десятая - это Каинова печать.
-Да, так Бог отметил братоубийцу. Это и страшно и … грустно.
Однажды Паскаль сказал: « Последний акт зловещий, но именно он делает понятной всю пьесу». С ним трудно не согласиться.Март 2005 г.

-А что, по-твоему, ускользнуло от моего внимания?
-Разве Вы не припоминаете, как в день нашего приезда, Вы гово-рили о том, что Рита не понимает красоты Венеры Милосской? Она тогда сказала, что ей больше понравилась скульптура в соседнем зале, и даже описала Афродиту и Пана. Но ведь Венера находится в Лувре, а Афродита в национальном археологическом музее Афин. Марго просто перепутала музеи. Слишком много поездок – слишком много впечатлений. Я это точно поняла только вчера, когда смотрела альбом об искусстве Греции. Но это был не единственный прокол нашей Риточки. Ей очень не хотелось выглядеть необразованной в Ваших глазах, Людмила Михайловна, поэтому она и болтала, как выразился Фил, об искусстве.
читать дальшеПомните, Антон Викторович, как Вы предлагали Рите позировать, если она задумает изобразить обнаженного мужчину?
-Это была шутка, - откликается Горлов. Марго тогда сказала, что моделью ей может служить какая-то скульптура – то ли Зевса, то ли Посейдона.
-Правильно. У Вас хорошая память, но дело в том, что эта скульптура находится в том же музее в Афинах. И последнее – помните, что сказала Рита, когда Славик предложил выстрелить по птице, которая напугала Людмилу Михайловну?
-Сейчас я вспомню, - морщит лоб Сергей Маратович. А, ну, конечно! Она сказала, что не стоит стрелять по птичке, если это сова, потому, что она приносит счастье.
-Лично мне эта фраза ни о чем не говорит, - замечает Веня.
-А вот и не так она сказала, - протестует Женя. – Было что-то о том, что сова – это птица богини. Якобы Рите и Славику об этом рассказывал гид на экскурсии, но Славик этого момента не помнил. А что это может означать, Надя?
-Только то, что Рита перепутала, где и с каким братом она была. Сова действительно считается птицей богини Афины, но об этом гиды рассказывают туристам именно в Греции. Об этом я тоже вчера прочла в издании, которое мне любезно одолжил Фил.
-Ну, хватит! – обрывает меня Филипп. – Не хватало еще мне по ночам слушать лекции о мифах Древней Греции. Будем считать, Надежда Николаевна, что ты нас с Риткой подловила. Она действительно прилетала ко мне в Грецию. Я сам ее об этом просил – надо же было нам налаживать отношения.
-Разумеется, лучше всего это делать в постели, – иронизирует Горлова.
-Ты бы хоть помолчала, – огрызается Марго. – Сама всю жизнь с моим мужем кувыркалась, а теперь меня берешься осуждать.
-Вовсе нет, - спокойно возражает ей Анаида. – Я даже рада, что не одна я в нашей семье такая аморальная особа. И давно у вас с Филом все это началось?
-Я думаю, что все это и не прекращалось, - размышляю я. – Иначе, зачем им было на протяжении всего времени демонстрировать всем взаимную неприязнь, даже враждебность.
-Да, тут я явно была лишней, - смеется Женя. – Правда я все-таки заставила красавицу-Маргариту ревновать ко мне мужика. Только не мужа как хотел Антон Викторович, а Фила. Ты ведь поэтому запустила в него ножом? – обращается она к Рите.
-Конечно. Мы же с Надей видели, как вы под елочкой целовались – вот я и психанула, - признается Марго.
-Я ей пытался объяснить, что между мной и Женей ничего серьез-ного нет, - добавляет Филипп, но она и слушать не стала.
-Ничего ты мне не объяснял, - вздыхает Рита, - сказал, что не обязан передо мной отчитываться и все.
-Может и так. Ты же замужем и ребенка собралась рожать. А я что - должен тебе верность хранить до старости?
-Ничего ты мне не должен, я действительно очень сожалею, что бросила в тебя этот клинок, добавляет Рита, глядя в сторону Зиборовой.
Людмила Михайловна сидит с таким выражением лица, что я готова поверить в то, что она может потерять сознание.
-Веня, будь добр, принеси мне мои таблетки, шепчет она полу - закрыв глаза.
-Да будет вам, Людмила Михайловна! Давайте я лучше налью Вам моей настойки. Выпьете – сразу полегчает.
-Нет, нет, от одного запаха твоего зелья я могу умереть.
Вениамин послушно отправляется за лекарствами.
-Просто кошмар, в каком мире мы живем! – философски замечает Шулепов.
-Эти откровения ранили Вашу чистую душу? – с вызовом спрашивает его Филипп. Тогда будет уместным вспомнить свой разговор с Антоном по поводу нашей фирмы. Я ведь стоял за углом веранды и слышал каждое ваше слово.
-Мальчишка врет! – для убедительности Сергей Маратович с та-кой силой хлопает ладонью по столу, что слышан нежный звон хрусталя.
-Могу воспроизвести вашу беседу в точности, - упорствует Фил.
-Антон советовал Вам подумать о своей старости. «Ты должен быть убедительным, чтобы Людмила тебе поверила» - цитирует Филипп слова Горлова.
-Ложь! – кричит Шулепов.
-Да, будет тебе, Сережа, - успокаивает его кузен. – Я действительно так говорил, потому, что искренне считаю, что Людмила и Сергей могли бы вместе провести остаток дней.
-Скорее всего, вы считаете, что не худо было бы вам завладеть моей фирмой, - говорит Зиборова, запивая водой очередную таблетку.
-Так вот, могу сказать вам однозначно. Что бы ни натворил Филипп – он мой единственный сын и наследник. Вам, дорогие мои, надеяться не на что!
-Вероятно, он на это и рассчитывал, когда убивал брата, - предполагает Сергей Маратович.
-Интересно, как он мог это сделать с ножом в ноге? – интересуется Женя.
-Если подумать, - начинает Веня, то Филиппу действительно смерть брата была выгодней, чем остальным.
-Венечка, Людмила Михайловна позаботилась и о твоем будущем, - перебивает его Рита. - В отличие от меня ты всегда числился в ее любимчиках. Она не забыла о тебе при составлении завещания, причем как первого, так и второго. Получается, что ты единственный, кто никого
не обманул, никого не предал. Это очень ценное качество – я тебя за это уважаю.
-А вот к тебе, Надя, мое отношение переменилось. Ну, хорошо! Удалось тебе вытащить на свет всю правду – поздравляю. Теперь все знают, что я не ангел, что Анаида жадная и подлая тварь.
-Осторожней в высказываниях, детка, - с ненавистью смотрит Горлова на Риту.
-Успокойся, я такая же шлюха, как и ты. Женечка от нас тоже не-далеко ушла, Сергей Маратович – старый ловелас с корыстными намерениями, Антон – просто жалкий интриган. Ну, скажи мне, Надя, что ты выиграла от того, что все это вылезло наружу?
-Да, Надюша, мне тоже интересно, включается в разговор Фи-липп,
-помогли тебе все эти психологические этюды понять, кто убил моего брата, или ты, таким образом, тренируешь свое логическое мышление?
-Это и есть твой следственный эксперимент? – устало смотрит на меня Зиборова. Что ж, ты убедила меня, что моя семья – это Содом и Гоморра, которые господь уничтожил за то, что в них не нашлось и десяти праведников. Мы все не без греха, но только один из нас убийца. Я хочу знать, кто убил моего сына.
-Пока я не могу этого сказать, - признаю я, но я уверена, что все, что сегодня выяснилось, имеет отношение к убийству.
-Я тоже так считаю, - подает голос Борис Борисович. – Как я понимаю, вы хотели сегодня восстановить события той ночи. Идея правильная, да и время подходящее. Разрешите и мне поучаствовать в этом мероприятии. Я буду следить за тем, чтобы каждый из вас делал именно то, о чем рассказывал мне на допросах. Хочу напомнить, что все показания зафиксированы в протоколах.
-Тогда мне надо сменить обувь, - заявляет Анаида. Той ночью на мне были босоножки на высоких каблуках. В них бегать невозможно, а мы ведь должны передвигаться по дому с той же скоростью?
-Желательно, - отвечает Дымчук.
-Боюсь, что для меня это невыполнимо, - опасается Филипп, - я ведь не смогу из-за раны в ноге ходить так же быстро, как тогда.
-Да, это проблема, - соглашается Борис Борисовичем. Давайте поступим так: я буду исполнять роль Филиппа Денисовича, а он проследит за нашими передвижениями.
-Согласен, - улыбается Фил, - хоть десять минут побуду следователем.
-Соседи сочтут нас ненормальными, если мы будем запускать ра-кеты, - ворчит Горлов.
-Ничего страшного, - возражает Женя, - мы же не каждую ночь это делаем.
-Филипп Денисович, - напомните мне еще раз обо всем, что вы делали той ночью, - просит следователь Фила. – Кроме того, Вам нужно сверить часы с Надеждой Николаевной. Как только Анаида Жоржевна будет готова, мы сможем начать.
Веня принес из кухни стул, чтобы Филипп мог расположиться в холле.
Теперь все готово, я смотрю на часы и объявляю: «Поехали!»
Я остаюсь в гостиной, Горловы выходят на веранду и поворачи-
вают за угол, Веня направляется в свою комнату и включает телевизор, а Людмила Михайловна и Сергей Маратович повторяют свой маршрут.
Женя и Дымчук в роли Филиппа выходят в холл. Следователь останавливается около лестницы. А девушка бегом поднимается на второй этаж, чтобы взять куртку.
-Нет, нет, - останавливает ее Филипп, - той ночью ты сначала за-шла на кухню, а потом пошла к лестнице.
-Не выдумывай! – отрицает его слова девушка. Я на кухню не за-ходила. Что мне там было делать?
-Не знаю, - говорит Фил, но я это точно помню. Ты задержалась на кухне на несколько секунд, и только потом побежала на второй этаж.
-Да, точно, я вспомнила, - соглашается Женя. – Я действительно прихватила на кухне яблоко, чтобы спрятать его в комнате Сергея Маратовича. Мне показалось глупым прятать яблоки по очереди – не хотелось на это терять время.
-Так ты успела спрятать яблоко в его комнате? – удивляюсь я.
-Ага. Только потом я об этом совсем забыла.
-А куда ты его положила?
-У него в тумбочке около кровати стоит какая-то шкатулка, я по-ложила яблоко туда.
Все кроме Вени и Фила отправляются в комнату Шулепова.
Сергей Маратович подходит к тумбочке и достает из нее деревянную шкатулку. Как только он ее открыл, по комнате начал распространяться запах, начинающего гнить яблока.
-Что же ты наделала! – повышает он голос на Женю. – Я же храню здесь паспорт и свидетельство о гражданстве, а теперь все документы запачканы в коричневой кашице, да еще и воняют.
-Зато у Жени добавилось очков, - замечаю я. – Филипп сказал, что ждал ее в холле не больше двадцати секунд. За это время она успела спрятать яблоко, взять куртку и вернуться. У нее просто не было времени для того, чтобы зайти в кабинет, а ведь еще надо было разбросать улики.
-Я же говорю, что не подходила к кабинету. Я почти уверена, что когда я брала куртку из своей комнаты, Славика в кабинете вообще не было.
-Откуда такая уверенность? – спрашивает девушку Дымчук.
В коридоре было почти темно, горел только светильник у окна. А под дверью их комнаты, - Женя кивает головой в сторону Риты, - была полоска света. Мне даже показалось, что я слышала, как там кто-то разговаривает, но утверждать этого я не могу.
-Я могу, - вдруг заявляет Горлова. – Теперь уж скрывать нечего, можно и прояснить обстановку. Женька говорит правду. Она действи-тельно промчалась в свою комнату и тут же дунула обратно к лестнице. Но в тот момент я не знала, что это она топает в коридоре.
-А где Вы были, уважаемая? – обращается к Анаиде Борис Борисович.
-Конечно в комнате у Славика, - без ложной скромности отвечает ему женщина. Сначала мы с Антоном пошли на веранду и стали пускать ракеты, но я замерзла, потому, что было открыто окно. Тогда я решила пройти через кабинет к себе в комнату, чтобы взять теплую накидку. Впрочем, все это я Вам уже рассказывала и это чистая правда. Я только не упомянула, что заглянула в спальню к Славе – я же знала, что он там ищет яблоко.
-Вероятно, излишне спрашивать у Вас, зачем вы туда заходили?
-Ну, поцеловались пару раз, а он стал настаивать, женщина на мгновенье замялась, подбирая слова, на более близком контакте. Я не соглашалась, потому, что мое отсутствие мог заметить муж. Славик был пьяный, поэтому не хотел меня отпускать – вот мы и замешкались около двери.
-Вы все делали около двери, - не удержалась от укора Рита.
-Перестань разыгрывать из себя оскорбленную невинность, - тут же нашлась с ответом Анаида Жоржевна.
-Значит, шаги Жени вы слышали, - уточняет Дымчук.
-Шаги слышала, но Женю не видела, - продолжает Горлова. Потом Славик меня отпустил, и я вернулась на веранду к Антону.
-Вы обратно тоже шли через кабинет? – спрашивает следователь.
-Конечно, это намного ближе. Если бы я воспользовалась лестни-цей, то мне надо было бы пройти весь коридор, а потом пересечь холл, чтобы попасть в гостиную.
-Но, когда Вы ушли, Вячеслав оставался в своей комнате?
-Нет, он держал меня за руку и вышел вместе со мной в коридор. Правда, когда я уже шла по кабинету в сторону лестницы, то слышала, как хлопнула дверь. Может, Славитк вернулся к себе, а может, вошел в кабинет – этого я точно не знаю.
-Слушай, Ида, а ты зажигала в кабинете свет, когда шла на веранду? – задает вопрос Зиборова.
-Нет, а зачем? Дверь-то и без света хорошо видна.
-Значит, свет зажег сам Славик, - делает вывод Людмила Михай-ловна.
-Так как появились новые подробности, нам следует их обсудить, - говорит Дымчук, поэтому давайте прервем следственный эксперимент и вернемся в гостиную. Надо, чтобы Филипп Денисович и Вениамин Богданович приняли участие в нашем обсуждении – может, и они что-нибудь новенькое вспомнят.
-Только давайте сначала прикинем, сколько времени убийца мог находиться в кабинете, - предлагаю я.
-Не возражаю, - соглашается Борис Борисович, - я попробую по-вторить его действия на максимальной скорости, а Вы, Надя, засекайте время по часам.
Всей толпой мы подходим к кабинету. Я засекаю время, а Дымчук изображает, как он входит в кабинет, поднимает руку и нажимает на курок. Он имитирует действия убийцы, разбрасывая воображаемые улики по комнате. Следователь не забыл сделать вид, что кладет на стол мою ручку, потом он дважды взмахнул рукой в воздухе.
-А это что, было? – не понимает Шулепов.
-Так убийца запачкал ворот рубашки Славика губной помадой, - отвечает ему Анаида.
Все эти действия Борис Борисович проделывает три раза подряд. Каждый раз он тратит на свои действия почти одно и то же время – от пятнадцати до семнадцати секунд.
Потом мы спускаемся на первый этаж и обнаруживаем, что ни Филиппа, ни Вени в холле нет.
-Женя, пригласите Вениамину Богдановича в гостиную, - просит девушку Дымчук.
Однако на ее стук в дверь никто не реагирует. Тогда следователь рывком открывает дверь на кухню, где мы и застаем повара.
-Вы же должны были находиться в своей комнате, - упрекает его следователь.
-Но вас так долго не было, что я решил приготовить кофе. За ужином почти никто ничего не ел, а уже скоро утро.
-Хорошо, спасибо. Мы ждем Вас в гостиной.
-Почему ты ушел из холла? - спрашиваю я Филиппа, удобно расположившегося в кресле в гостиной.
-А куда вы запропастились? Я больше здесь не останусь – мне так не интересно, - отвечает он.
-Потерпи! Сейчас будет интересно, - говорит ему Рита. Оказывается, убийца находился в кабинете не меньше пятнадцати секунд, но это была не Женя.
-Да, - с вздохом облегчения произносит Женя. - Мне повезло, что Анаида в это время была в комнате у Славика и слышала, как я пробегала за курткой и обратно. Потом мы вместе с тобой были на улице, а в дом я вернулась, когда ты уже лежал в холле с порезанной ногой. Больше я никуда не отлучалась – значит, я не убийца.
-Получается, что так, - подтверждает слова девушки Борис Борисович. Можно считать, что непричастность к убийству Евгении Мироновны установлена.
-Вы что-то хотели мне сказать, Людмила Михайловна, - поворачивается он к хозяйке дома, - или мне показалось?
-Нет, не показалось. Я вот, что вспомнила: я и Сергей находились в моей спальне – это Вы уже знаете. Потом он пошел в мою ванну, а мне в это время понадобилось воспользоваться туалетной комнатой. Поэтому, прежде чем выйти из спальни, я прислушалась. Нет ли кого-нибудь в коридоре.
-Видите ли, Людмила Михайловна была не совсем одета, - поясняет Шулепов.
-Господи! Да кому нужны твои подробности, - перебивает его Зи-борова. Так вот – я отчетливо слышала, как открылась дверь рядом с моей комнатой. Тогда, естественно я не придавал этому значения. Потом стало тихо, и я быстро пошла в конец коридора. Так вот – я точно знаю, что в кабинете уже горел свет. Если Ида его не зажигала, значит, там уже находился Славик. Вероятно, он зажег свет, чтобы написать ту самую записку.
-А дверь в кабинет была закрыта? – заинтересованно спрашивает Дымчук.
-Да, но свет пробивался из комнаты. Это заметно, когда в коридоре горит только ночник над окном.
Людмила Михайловна, - обращаюсь я к хозяйке дома, - а Вы слышали какие-нибудь шаги на лестнице или в коридоре?
-Мне кажется, что да, - в голосе Зиборовой звучит сомнение. - По-моему, звук шагов доносился снизу. Я подумала тогда, что кто-то поднимается по левой лестнице. Я же хотела вернуться в свою комнату незамеченной, поэтому и испугалась звука шагов.
-Простите меня за неделикатный вопрос, - извиняющимся тоном говорит следователь, - но, сколько времени Вы провели в туалетной комнате?
-На часы я не смотрела, но, наверное, не меньше минуты.
Веня вносит в комнату поднос с чаем и кофе, а Дымчуку предлагает самую большую чашку:
-Борис Борисович, попробуйте мой фирменный напиток. Готов поспорить, что он гораздо полезней кофе.
-С удовольствием, - следователь делает большой глоток из чашки, предложенной ему поваром, и выражение его лица меняется.
-Вениамин Богданович, кроме Вас этот божественный напиток еще кто-нибудь употребляет?
-Увы! Мало кому дано понять, что не все то полезно, что вкусно.
-Я бы даже сказал, что все, что вкусно, то и вредно, - замечает Дымчук, - но я готов рисковать своим здоровьем ради хорошего кофе.
Веня ничего не говорит в ответ, и укоризненно качая головой, наливает Борису Борисовичу чашку ароматного кофе.
Фил, откровенно зевая, поглядывает на часы.
Заметив это, Дымчук говорит:
-Вероятно, нам придется отложить проведение следственного эксперимента – вы уже все устали, а мне не хотелось бы злоупотреблять вашим терпением.
Однако все в один голос высказывают свои возражения.
-Нет уж! Давайте все закончим сегодня, – перекрикивает всех Же-ня.
Ее поддерживает и Людмила Михайловна:
-Борис Борисович, я прекрасно понимаю, что Ваш рабочий день уже давно закончен, но я прошу Вас о помощи. Поймите, мы все это время живем в таком напряжении, что Вы должны сделать для нас ис-ключение.
-Кроме того, завтра все могут разъехаться и еще неизвестно, когда мы соберемся под крышей этого дома в том же составе, - поддерживает хозяйку Веня.
-Ну, если никто не возражает, - нерешительно говорит следователь, - давайте попробуем установить, где каждый из вас был в момент выстрела.
-Этот вопрос мы уже обсуждали, - говорю я, но трудность заключается в том, что не все слышали звук выстрела. Я точно знаю, что я была на веранде. Славик к тому моменту отсутствовал меньше шести минут.
-Я тоже был на веранде, только с другой стороны, - подает голос Антон Викторович.
-А я в этот момент спускалась по лестнице, ведущей из кабинета на веранду. Была уже на последних ступеньках, - говорит Анаида. – Спускалась я медленно, потому, что на босоножках, как видите, очень высокие каблуки, к тому же я была в длинном платье. Я совершенно не сомневаюсь, что это был выстрел – я ведь была недалеко от кабинета. Поэтому я сразу сказала Антону, что надо пойти наверх и посмотреть, что там случилось.
-Совершенно верно, - кивает Горлов в знак согласия с женой.
-А ведь Анаида могла быть в кабинете, а не на лестнице, как говорит, - сомневается Филипп. – Ее алиби подтверждает только муж.
-Фил, если ты не веришь Антону, то поверь в то, что, если бы я застрелила Славика, вы бы никогда не нашли на столе эту дурацкую записку, - возражает Горлова.
-Убедительно, - соглашается с ней Дымчук. – А Вы, Женя, что скажите?
Я же была во дворе, поэтому ничего не могла услышать, да к тому же с веранды запускали ракеты.
Моя очередь? – смотрит на следователя Сергей Маратович. – Я уже говорил, что выстрела не было. То есть, я хочу сказать, что, возможно, мне помешал шум воды – я же стоял под душем, но разговор Нади и Антона о том, что их насторожил какой-то звук, я запомнил.
-Когда я зашла в спальню, Сергей был еще в ванной, - говорит Людмила Михайловна. Я думаю, что выстрел прозвучал, когда я находилась в туалете, иначе бы я его обязательно бы услышала. А в туалете хорошая звукоизоляция, к тому же шумела вода.
-Я у себя в комнате смотрел телевизор, поэтому ничего не могу сказать насчет какого-нибудь странного звука, напоминающего выстрел, - разводит Веня руками.
-Да, ящик орал так громко, что шумно было даже в холле, может, поэтому я и не услышал звука выстрела? - предполагает Филипп
-Я могу сказать то же самое, - коротко заявляет Рита.
-Отлично! – говорит Дымчук. – Теперь, пожалуйста, выслушайте меня, не перебивая. Если будут вопросы или возражения – выскажите их позже. Итак, исходя из всего сказанного, я прихожу к выводу, что возможность выстрелить в Вячеслава Шулепова, была только у Сергея Маратовича и Людмила Михайловны. С Надеждой Николаевной и Антоном Викторовичем – все ясно. В момент убийства они находились на веранде и даже разговаривали между собой. Алиби Анаиды Жоржевны подтверждает ее муж и тот факт, что записка, адресованная Юше, осталась лежать на столе в кабинете. Маргарита Алексеевна вошла в гостиную секунд через пять после выстрела, как утверждает Надя, и у нас нет оснований, ей не верить. За столь краткое время Рита не могла добраться из кабинета в гостиную, тем более что она еще успела бросить нож в Филиппа Денисовича.
Сам Зиборов не мог застрелить брата, так как был ранен в ногу и лежал в это время в холле. Конечно, некоторое время его никто не видел, но с таким ранением, а тем более кровотечением, он не смог бы подняться на второй этаж.
Так как Филипп не терял сознания, он обеспечивает алиби не только Плющеевой, но и Вениамину Богдановичу, который не смог бы незаметно для него подняться по лестнице, ведущей на второй этаж.
Теперь я готов выслушать Ваши возражения.
-Я хочу, чтобы вы сочинили хотя бы один – пусть даже самый невероятный мотив, который мог бы меня заставить убить сына, - вспыхивает Зиборова. А, кроме того. Вы забываете, что убийца смог выбросить губную помаду в мусорное ведро на кухне.
-Я готов поклясться на любом суде, что Людмила Михайловна не подходила даже близко к кухне, - заявляет Веня.
-Ты что же все время смотрел на дверь кухни? – недоверчиво спрашивает его Горлов.
-Нет, конечно. Но я старался быть рядом с хозяйкой, потому, что опасался за ее здоровье.
-Вспомните хорошенько, - просит всех Шулепов. Я и Люда стояли вместе на лестнице, когда она упала в обморок. Я еле-еле успел подхватить ее на руки, а потом отнес ее в спальню. Я был с ней, пока меня не заменил Веня. У нее действительно не было возможности выбросить губную помаду.
-У нее не было, – соглашается Рита, а у Вас была. Вы могли это сделать после того, как ушли из комнаты Людмилы Михайловны, но до приезда милиции.
-Значит, я являюсь единственным подозреваемым, - вскакивает со стула Шулепов. – И что бы я теперь не говорил – мне уже никто не поверит!
-Ну почему же? Я, например, почти уверен, что Вы не могли быть убийцей, неожиданно изрекает Борис Борисович. – Я уже говорил Надежде Николаевне, что это убийство было тщательно продумано. Преступник хорошо ориентировался в доме, знал о порядке вещей, а Вы здесь впервые. Не буду говорить об отцовских чувствах, но смерть сына Вам ничего не давала. Конечно, между вами сложились конфликтные отношения, и я бы мог предположить убийство в ссоре или драке. Но здесь совершенно другой случай.
-Вот к чему мы пришли, - хватается руками за голову Анаида Жоржевна. – Труп есть, а преступника нет.
-Вы, как хотите, а я пойду спать, пока мы все не сошли с ума, - говорит Филипп.
-Веня поможет тебе подняться, - беспокоится Зиборова за сына. Потом она обращается к Дымчуку:
-Борис Борисович, Вы за рулем?
-Нет, меня подбросили к вам по пути знакомые, а сами поехали в Ростов.
-Тогда вы должны переночевать у нас – не добираться же вам до дома пешком.
-Мам, ты не забыла, у нас же все комнаты заняты, - напоминает ей Фил.
-Ничего, Сергей может лечь в библиотеке.
-Зачем же беспокоить Сергея Маратовича, - возражает Дымчук, - я сам могу отлично устроиться в библиотеке.

-Около трех. Окончила сельскую школу и приехала в Ростов, чтобы поступить в институт. Естественно не поступила – обучение-то везде платное. А откуда у меня деньги? Отец трактористом работал, пока колхоз не развалился. Он и раньше выпить любил, а без работы спился окончательно. Мать доярка – зарплата копейки, а у меня еще младший брат есть, сейчас ходит в седьмой класс.
читать дальше-Кого же ты за отца в агентстве выдавала?
-А тебе то что? Мало ли добрых дядечек. Нашелся милый стари-кашка – одолжил мне деньги на квартиру, потом пошел со мной оформлять документы, чтобы меня не надурили.
-А какая у тебя зарплата?
-Тебе это зачем? Или решила к нам на работу устроиться? Могу помочь – ты девушка красивая.
-Не ерничай! Все серьезнее, чем ты думаешь. Думаешь, милиции тяжело будет установить, сколько ты получаешь в месяц или кто одол-жил тебе деньги на квартиру? Скорее всего, после первых же вопросов ты просто лишишься работы.
-А причет тут моя квартира?
-Может быть деньги на квартиру – это гонорар за убийство?
-Ты, Надя совсем с ума сошла? Говорю тебе - никакого убийства я не совершала. Вот будем вечером восстанавливать все события – ты в этом сама убедишься.
-О чем вы шепчетесь, девочки? - к нам подходит Антон Викторо-вич.
-Да вот Надежда Николаевна считает, что это я убила Славика, - отвечает Женя, - и квартиру получила именно за это.
-Надюша! – укоризненно качает головой Горлов, - что за нелепые мысли? Я уверен, что Женя сможет объяснить, происхождение денег, уплаченных ею при покупке квартиры. Ты, по-моему, забываешь о некоторой специфике ее работы. В таких салонах, девушки иногда имеют, так сказать, необлагаемые налогом доходы.
-Вам лучше знать, - отвечаю я ему. – Может, Анаида Жоржевна поможет нам разобраться в этой ситуации?
-Чем же может помочь Идочка? Она ведь до приезда сюда даже не была знакома с Женей. Или ты рассчитываешь на нее, как на бухгалтера?
-Отнюдь. Я даже верю, что Женя не была знакома с Вашей супругой, в отличие от Вас.
Горлов собирался мне что-то возразить, но в этот мом6ент в биб-лиотеку возвращается Рита, которая передает мне приглашение следователя. Я поднимаюсь с кресла, оставив Антона Викторовича с открытым ртом.
-Чудесные картины, - начинает разговор со мной Борис Борисович.
-Просто не верится, что это подделки. Особенно на меня производит впечатление то, что они не выглядят новыми. Как Вы думаете, Надежда Николаевна, как можно так искусно состарить картину?
-Я не специалист, но, по всей видимости, существует какая-то технология. Именно этим подделка и отличается от обычной копии.
-Вы правы, как впрочем, и во многом другом. У вас острый ум, барышня. Благодаря Вам я обратил внимание на некоторые странности в поведении Плющеевой. Думаю, что она скрыла свой возраст умышленно, а вот с какой целью? Как Вы думаете?
-Сейчас я думаю о том, как объяснит Женя свое отсутствие на ра-боте. В таких салонах вряд ли бывают новогодние каникулы. По праздникам там самый ударный труд.
-Ага, считаете, что она находится в официальной оплаченной кем-то командировке? Это интересная мысль и мы это обстоятельство проверим.
-Борис Борисович, Вы изменили свое мнение о том, что человек, который раньше не бывал в этом доме, мог совершить это убийство?
-Нет, я по-прежнему считаю, что убийство Шулепова было подготовлено самым тщательным образом. Это было бы не под силу человеку впервые сюда приехавшему, но, Дымчук поднимает вверх указательный палец, - из каждого правила есть исключения.
-Я знаю, о чем Вы думаете, - с уверенностью говорю я.
-Вы допускаете, что преступник действовал не один.
-Верно, уважаемая Надежда Николаевна, я думаю именно об этом, поэтому мотив преступления выходит на передний план. В данном случае, если мы поймем, почему убили Шулепова, то поймем, кто этот сделал, а не наоборот, как обычно это бывает.
-Именно поэтому Вас интересуют отношения между фигурантами.
-И здесь Вы правы.
-Но это очень трудная задача. Мотивов может быть, сколько угодно: ревность, зависть, желание скрыть махинации на фирме, если вспомнить о документах, которые вы изъяли в моей комнате, да и многое другое.
-Да, это так! Кстати, наши специалисты абсолютно согласны с Вашим выводом о том, что злоупотребления на фирме, а проще говоря, воровство, безусловно, имело место. Вы – умница, Надежда Николаевна, Вам бы следователем работать.
-Считаете, что для работы адвокатом много ума не надо?
-Этого я не говорил, но согласитесь, жаль, что адвокаты тратят свои силы и знания на то, чтобы помочь преступнику уйти от ответ-ственности.
-А я сожалею по другому поводу – Вы не понимаете сущности нашей работы. Дело совсем не в том, чтобы оправдать преступника, а в том, чтобы не пострадал невиновный. Человек должен отвечать только за то, что совершил, а обвинение, простите меня, иногда бывает огульным.
Особенно теперь, когда закон не позволяет направить дело на доследование. Нередко на обвиняемого вешают всех собак, а суд пусть разбирается, в чем его вина. Каждый человек имеет право на защиту. Это мы – адвокаты заставляем работать следствие лучше и чище. Ведь и ваша и наша работа идет, если можно так выразиться, в рамках одного и того же закона. И если говорить о профессионализме, то мне приятен Ваш комплимент. Возможно, я и могла бы работать следователем, а вот многие из Ваших коллег в настоящее время трудятся в адвокатуре, но не у всех это получается.
-С Вами трудно не согласиться, но не надо забывать, что Ваша заинтересованность в исходе того или иного дела далеко не бескорыстна, ведь клиенты платят Вам деньги.
-А вы получаете зарплату от государства, а это означает, что вы и выступаете от его имени. На вас и ответственности должно быть больше.
Налоги ведь платят все и все должны рассчитывать, на то, что вы сработаете честно и объективно. А то, что адвокату платит деньги клиент, а не государство говорит только о том, что наше государство экономит деньги на защите своих граждан. Но в этом есть свои плюсы – адвокат независим. Причем не от закона, а от давления со стороны, а это гарантия для подзащитного. Вам закон позволяет обвинять человека, а нам защищать – цели разные, а вот методы должны быть одинаковыми.
У нас даже есть кодекс адвокатской этики, которым мы обязаны руко-водствоваться при выполнении взятых на себя обязательств.
-Это помимо закона об адвокатуре? – удивляется Борис Борисович.
-Вот именно! Само адвокатское сообщество следит за тем, чтобы его члены не нарушали не только законодательства, но и норм морали, а чем вы можете похвастаться в этом плане?
От ответа на этот вопрос Дымчук уходит:
-Вы вовлекли меня в интересную дискуссию, но давайте вернемся к нашим баранам.
«Интересно», - подумала я. «Уже третий раз за последние дни я слышу это высказывание. Обязательно сегодня же воспользуюсь библиотекой Зиборовой и проясню для себя, откуда же появилось это емкое выражение».
Следователь задает мне еще много вопросов, но не на все у меня есть ответ. Я стараюсь подробно изложить те факты, которые мне из-вестны, но предпочитаю не высказывать своих подозрений или сужде-ний.
После окончания беседы, мы вместе с Борисом Борисовичем воз-вращаемся в библиотеку, где находится вся наша компания, за исключением Филиппа.
-Я обязан все предупредить, что нам придется еще встречаться, возможно, не один раз. Поэтому вы обязаны немедленно явиться в прокуратуру при первом же вызове. А теперь, при желании, каждый может покинуть этот дом. Вопросы ко мне есть?
-Когда я смогу похоронить сына? – спрашивает Людмила Михайловна.
-В самое ближайшее время, я сообщу Вам об этом дополнительно.
-Скажите, а на моей помаде, то есть я хочу сказать на самом тюбике, есть отпечатки пальцев? – интересуется Женя.
-Нет, кто-то его протер и очень тщательно.
Борис Борисович, может, останетесь с нами пообедать, - приглашает следователя хозяйка дома.
Дымчук отказывается в очень любезной форме:
-Как-нибудь в другой раз – сейчас совершенно нет времени.
-А что будет со мной? – Рита смотрит в глаза следователя с плохо скрытым недоверием.
-А Вы, Маргарита Алексеевна, должны быть предельно благодарны своему родственнику и еще Надежде Николаевне. К уголовной ответственности Вы привлечены не будете, но Вам следует извлечь урок из того, что произошло.
Попрощавшись с нами, следователь направляется к выходу. За ним следует Никита Клеверов, но, улучив момент, он успевает незаметно сунуть мне в руку маленький листочек бумаги. Это номер его телефона. Буду надеяться, что уже сегодня вечером Никита сможет сообщить ответы на интересующие меня вопросы.
-Если мне кто-нибудь поможет, то обед будет готов через час, - объявляет Веня после того, как за следователем закрылась дверь.
За ним на кухню в качестве добровольных помощников направляются Рита и Шулепов.
-А я пойду к Филиппу, - Людмила Михайловна идет к лестнице, - мальчику тоже интересно знать, что здесь происходит.
-Может нам пойти погулять? – предлагает Антон Викторович Женечке, которая не имеет ничего против прогулки.
-Давайте я составляю вам компанию, - говорит Анаида.
После того, как эта странная троица покинула дом, я, немного поразмыслив, направляюсь в библиотеку. Где-то здесь я видела словарь русской фразеологии, который меня сейчас интересует. Мне удается довольно быстро отыскать нужную книгу. Мне нравятся такие несовре-
менные издания. Переплет из тесненной кожи, бумага чуть-чуть пожелтела, но это делает книгу еще солидней. Нахожу нужную страницу и убеждаюсь, что мой коллега Семен Борисович Дайкин был абсолютно прав. «Наши бараны» действительно имеют отношение к профессии адвоката. Оказывается эта фраза из французского фарса, который называет «Адвокат Пьер Патлен». Речь в нем идет о том, что суконщик обратился в суд с жалобой на пастуха, который украл у него овец. Но, увидев в суде адвоката по имени Патлен, он стал осыпать его упреками, за то, что адвокат не вернул ему долг. Вот тогда-то судья и прервал суконщика фразой: «Вернемся к нашим баранам». Что ж надо запомнить этот интересный факт. Я уже собралась поставить книгу на место, когда их нее выпал обрывок какого-то узенького листочка. Вероятно, его использовали в качестве закладки. Судя по бумаге, ему уже немало лет, но текст на листе можно прочесть без затруднений. Верхняя часть кем-то оторвана, но то, что мне удается прочитать, приводит меня в оцепенение. Всего две коротенькие строчки: на первой написано:
«…титься не могу», ниже «..юсь, что она узнает» и подпись «Юша».
Воображение быстро подсказывает мне полный текст: «Встретиться не могу, надеюсь, что она узнает», хотя вполне можно допустить мысль, что обрывок «..юсь» может означать слово «боюсь». Совершенно ясно, что Юша кому-то, скорее всего Славику писала о том, что она не может с ним встретиться. Возможно, она боялась какой-то женщины или наоборот надеялась на нее.
Я переворачиваю, обнаруженный мною листок и сразу понимаю, почему он такой узкий – это обрывок от счета из ресторана или кафе.
Не знаю, каким было полное меню ужина, но на нижней части счета зафиксировано, что заказ включал себя бутылку сухого вина, две порции мороженного, два кофе и фрукты. Нет сомнений, что трапеза была обильной, потому, что общая сумма составила восемьсот тридцать рублей. Все это происходило, судя по дате, в далеком одна тысяча девятьсот девяносто четвертом году. Можно сделать вывод, что обедали или ужинали два человека. Кто они я не знаю, но образец почерка загадочной Юши у меня уже есть. Теперь я могу проверить свою догадку, ведь я уже почти не сомневаюсь, что знаю, кого так называл Славик. Но надо честно себе признаться, что и этот факт не приближает меня вплотную к разрешению основного вопроса: кто и за что убил Славика Шулепова. Я решила, что до вечера могу сохранить мое открытие в тайне, поэтому книгу я кладу на место, а листочек прячу в карман.
Обед прошел в полной тишине. Ни у кого не было желания об-щаться, да и ничего нового мы не можем сказать друг другу. Хотя кое-что привлекло мое внимание – после совместной прогулки, между Анаидой и Женечкой явно исчезла, столь заметная ранее, неприязнь. Они мало общаются между собой, но блеска ненависти в их глаза уже не видно. Интересно, как удалось Антону Викторовичу примирить враждующие стороны.
Окончив трапезу, мы решили, что всем следует отдохнуть. Ведь ужин, согласно нашему плану будет перенесен на одиннадцать часов вечера, чтобы обстановка была максимально приближена к новогодней ночи.
-Веня, - хочешь, я тебе помогу с приготовлением ужина, - спрашивает повара Рита.
-В этом нет необходимости, - отвечает ей Вениамин. – До одинна-дцати часов я сам все успею сделать. Тем более что сегодняшний ужин трудно назвать праздничным, а ты лучше отдохни, пока есть время.
В этом с ним согласна. Сейчас обстановка в доме достигла такого накала, что нужно или найти убийцу, или всем разъехаться по домам, пока еще что-нибудь не случилось. Я отправляюсь в свою комнату коротать время до вечера. Думаю, что звонить Клеверову следует не раньше, чем через три часа. У меня вообще нет уверенности, что он сможет получить нужные для меня сведения по телефону. А ехать в Ростов по таким дорогам неразумно. Хотя, было бы желание – всегда можно воспользоваться помощью коллег и факса.
От нечего делать беру в руки альбом, который накануне взяла в комнате Фила. Он из той же серии, что и издание о Флоренции, которое я преподнесла Зиборовой в качестве новогоднего подарка, только посвящен искусству Греции. На обложке – Парфенон, детище и гордость Перикла. Я листаю альбом, но думаю о том разговоре, который предстоит мне сегодня вечером. Однако постепенно я так увлекалась, что забыла обо всех неприятностях. Да, Фил прав - это надо видеть своими глазами, какие прекрасные скульптуры в музее Акрополя и храме Гефеста, чудесные памятники на холме муз. А вот репродукция с изображением мраморных изваяний из национального музея Афин.
Да, если уж не хватает денег на путешествия, то надо хотя бы чаще просматривать такие альбомы, иногда это бывает очень полезно. Как же я раньше этого не понимала? Теперь мне уж точно пора звонить Клеверову. Хорошо, что для этого мне не нужно просить телефон у Людмилы Михайловны. Странно только, что она не обратила внимания на то, что меня просто потрясло.
Мой разговор с Никитой длится не больше трех минут, но и этого достаточно, чтобы понять: здоровью и жизни Зиборовй ничего не угрожает, и по этому поводу Вене не стоит беспокоиться. От Клеверова я узнала даже больше, чем ожидала. Оказывается, Женечка действительно не отдыхает в этом чудесном загородном доме. В салоне, где она трудится, существует практика вызова массажисток на дом. Так что командировка Плющеевой сюда полностью оплачена.
В своей комнате я еще раз обдумала, предстоящую беседу, сегодня она не обещает быть приятной.
Я уже почти готова к тому, чтобы направиться в гостиную, когда в дверь раздается осторожный стук.
-Надя, - на пороге появляется Женечка, - ты не знаешь, Филипп сможет принять участие в ужине? Без него мне и эксперимент как-то ни к чему. Сама я к нему и зайти боюсь. Людмила Михайловна считает, что я могу плохо повлиять на ее сыночка – вот и стережет его, как злая собака.
-Сама виновата – не надо было столько обманывать, но ты, Женя, можешь не беспокоиться. Филу уже гораздо лучше, и он собирался ужинать в нашей милой компании.
Вместе мы спускаемся в холл и открываем дверь в гостиную. Об-становка здесь максимально приближена к новогодней – тот же хрусталь на столе, то же серебро. Только дамы выглядят буднишней без своих праздничных нарядов. Рассаживаемся за столом в том же порядке, только стул Славика остается пустым. Глядя на него, Зиборова опять хватается за сердце.
-Я сбегаю за лекарством? – предлагает верный Вениамин.
-Не беспокойся, Веня, я уже приняла таблетку – знала, что мне сегодня предстоит, - останавливает его хозяйка.
Я решила, что момент вполне подходящий, поэтому без обиняков обращаюсь к Людмиле Михайловне:
-Простите, а как называется Ваша болезнь?
-Ох, Наденька! Это тяжелый сердечный недуг. Не знаю, сколько я еще протяну. Да если бы только это! Легче перечислить, что у меня здоровое, чем наоборот.
-Прошу прощенья, но я не поняла, какой диагноз ставят врачи?
-Да разве можно им верить! Одно могу сказать – операцию никто не берется делать, поэтому я обречена. Но мы ведь сегодня решили здесь собраться не для того, чтобы говорить о моих болячках.
-А можно посмотреть историю Вашей болезни? Она у Вас на ру-ках?
-Бог мой! Что за фантазии? Ты же там ничего не поймешь – сплошная медицинская терминология.
-И в самом деле, Надя. Что тебе взбрело в голову? – недоумевает Филипп. – Я считаю, что эта тема непристойна. Мама тяжело больна, а сейчас ее здоровью существует реальная угроза, потому, что она пере-несла нервный стресс.
-Конечно, Фил, ты прав, - отвечаю я парню, даже врагу не пожелаешь таких переживаний, но я искренне надеюсь, что твоей маме ничего не угрожает. Сердце у нее, как и все остальные органы вполне здоровы, правда, Людмила Михайловна?
-Так, Надя! Я категорически возражаю против разговора на эту тему. В конце концов, мое здоровье – это мое личное дело и я не собираюсь это обсуждать ни с тобой, ни с кем- либо другим. Ты должна понимать, что это неэтично.
-Я еще раз приношу Вам мои извинения, Людмила Михайловна, но иногда обстоятельства заставляют нас быть не достаточно корректными, как того требует этика. Я ведь завела этот разговор для пользы дела.
-И какая же польза от такого разговора? – интересуется Анаида Жоржевна. Например, я и Антон давно знаем, что Люда здорова, как лошадь. Ну и что? Нравится человеку притворяться смертельно больным, – пусть притворяется. Это же не преступление, зато родные будут к тебе относиться с большим вниманием.
-Идочка, ну зачем ты так говоришь! – укоряет Горлов жену. – Мы же не врачи и не можем точно знать такие вещи.
-Это, правда, мама? – радостно улыбается Филипп. – Ты же понимаешь, что я тебя люблю и больную, и здоровую.
Зиборова гладит сына по голове, а потом обращается ко мне:
Мне лучше знать, как я себя чувствую. Эту тему я считаю закры-той. Еще раз хочу напомнить, что мы собрались сегодня на последний ужин совершенно с другой целью.
Я умолкаю. У меня действительно больше нет вопросов к уважаемой хозяйке дома.
Несмотря на то, что Веня, как всегда, расстарался, к еде никто не притрагивается.
-Может кто-нибудь хочет для аппетита отведать мой чудесный бальзам? – пытается как то разрядить обстановку повар.
Желающих, разумеется, не оказалось, и над столом повисла неприятная пауза, которая прерывается неожиданным звонком в дверь.
Веня идет в прихожую, а Шулепов смотрит на часы:
-Кого это принесло в такой час – уже двадцать три двадцать.
Ответ на его вопрос не заставляет себя ждать. На пороге гостиной появляется Борис Борисович Дымчук собственной персоной.
-Добрый вечер, - говорит он. А я боялся, что побеспокою вас в такой час.
-Нет, мы решили устроить поздний ужин, - объясняет ему Зиборова. – Может, присоединитесь к нам?
-Благодарю, с удовольствием. Мне даже неудобно, что я был вы-нужден все время отклонять Ваши любезные приглашения. Надеюсь, что я никому не помешал? – он подходит к столу и садится на единственный свободный стул.
-Знаете, Борис Борисович, обращается к следователю Горлова, которая оказалась его соседкой за столом, - я считаю, что Ваш визит очень кстати.
-Правда! Буду рад оказаться полезным. У меня почему-то сложи-лось впечатление, что вы решили воспроизвести все события, которые имели место с тридцать первого декабря на первое января. Я не ошибаюсь?
-Вы сами догадались или Вам кто-то об этом сказал? – интересу-юсь я.
-Интуиция, - улыбается Дымчук. – Я подумал, что для полноты картины вам все равно нужен десятый человек – пусть это буду я.
До основных событий той ночи у нас еще есть время, поэтому я предлагаю уточнить некоторые детали. Ночь – это время, располагающее к доверительным беседам. Я надеюсь, что никто не рассматривает наш дружеский разговор, как допрос? Закон я нарушать, не намерен – никаких протоколов заполнять не буду. Судя по молчанию, мое присутствие никому не в тягость – это замечательно. А что, чем черт не шутит - может, мы общими усилиями и установим истину? Ведь мы все в этом заинтересованы, верно?
-Верно! - за всех отвечает Филипп.
-Я в этом и не сомневался. В связи с этим, у меня есть вопрос к Евгении Мироновне. Но прежде, чем Вы, уважаемая гражданка Плющеева, на него ответите, я должен Вам сообщить, что наш сотрудник побывал в салоне, где Вы работаете. Сами понимаете, что теперь мне известно о том, что Вы в настоящее время находитесь, так сказать, в командировке. Так что, Женя, не хотите нас всех просветить, зачем и почему Вы оказались в этом доме?

В старинном особняке в тихом переулке в центре города шло традиционное субботнее собрание московского филиала Мировой Закулисы. В мрачном зале с задернутыми шторами сидели семь древних сионских мудрецов и вели неспешную беседу.

Ровно горели свечи в тяжелых бронзовых светильниках, в углах помещения моргали огоньки модемов и роутеров, на большом круглом столе тусклым золотом отливали ритуальные чаши.

-Таки где кровь христианских младенцев? – спросил председательствующий ребе Ицхак, древний и суровый.

-Айн момент, уже несут – суетливо отозвался ребе Шломо- почтенного вида господин в украинской сорочке и лапсердаке. Он был самым молодым и подающим надежды.