Издержки воспитания или технология производства страдальцев
После того, как я с Аленкой съездил на Крит, у нее был серьезный разговор с моей матерью. Аленка утверждала, что я помешан на своем весе, и убеждала мою мать серьезно поговорить со мной на этот счет. А знаете, почему? Потому что все девять дней нашего совместного проживания я питался исключительно здоровой пищей. То есть, Аленке действительно не пришло в голову, что я могу есть овощи, оливки и сыр фета не потому, что это здоровая пища, а потому, что мне это все очень нравится, а картошка фри, например, надоедает в первый же день. Сколько раз я видел удивленные глаза собеседника, когда говорил, что я не хожу в Макдональдс не по идеологическим причинам, а потому, что я терпеть не могу пересоленную картошку, пережаренное до состояния резины мясо и приторно-сладкую колу.
Долгое время для меня оставалось загадкой, почему для такого огромного количества людей здоровая пища означает непременно пищу невкусную. А потом я вспомнил один занятный эпизод из собственного детства.
В детстве я часто гостил у своей бабушки в Даугавпилсе. И каждый раз, когда я оттуда возвращался домой, я привозил с собой стойкую неприязнь к творогу. Дело в том, что бабушка кормила меня творогом почти каждый день, причем творог подавался со сметаной и все. Никакого сахара, варенья или наоборот - овощей и зелени. Просто творог. Понятное дело, мне, дошколенку, это безусловно полезное блюдо надоедало на следующий же день, а пихать его в меня продолжали в неизменном виде около двух недель. Приехав домой, я еще около месяца на творог и смотреть не мог, но скоро отходил - мама не ленилась делать из творога не только полезные, но и очень вкусные блюда. Внимание, вопрос - нахрена простите, зачем бабушка специально внушала мне ненависть к полезному продукту? А вот боюсь, что она и сама не знает. Но моего двоюродного брата, Аленкиного сына, они вдвоем с Аленкой умудрились приучить к тому, что вкусный обед - это исключительно картошка-фри и кусок мяса.
Как же у родителей получается так ловко делать из детей пищевых страдальцев, вынужденных постоянно делать выбор - вкусное или полезное? Очень просто - во-первых, родители сами очень часто терпеть не могут те продукты, которые старательно пытаются впихнуть в ребенка. Пищевая культура, при которой родители сами могут месяцами сидеть на двух блюдах (и это не от нехватки денег), по-прежнему является весьма распространенной. Во-вторых, бытует такое замечательное мнение, что ребенку вовсе необязательно готовить что-нибудь вкусненькое - и так сожрет. Несладкая манная каша, молочный суп с огромным количеством пенок - это полезная детская еда. Конфеты и шоколадки выдаются в качестве лакомства - это вкусная детская еда. "Да, ешь эти вкусные чипсы, но знай - они вредные и от них толстеют!", "Как это ты не хочешь есть это?!! Невкусно?!! Зато полезно!" Забитые в детстве четкие понятия, что здоровую пищу едят только через силу, а фаст-фуд - по определению самый вкусный, хоть и жутко вредный, сохраняются всю жизнь. От них действительно очень трудно избавиться, потому что человек уже заранее ожидает получить что-то отвратное при слове "полезная пища". А если оно не отвратно - наверное, оно не слишком-то полезно для здоровья, воздержусь от еще одного куска.
Тот же принцип воспитания применим для всех остальных страдальцев - ужасы взросления, тяготы любви, суровые будни брака, "вот пойдешь в универ - и начнутся сессии...", список можно дополнять до бесконечности.

Чем дальше мы уходим в изучение того, что когда-то было, тем больше остается изумляться и пытаться понять: ведь они могли бы быть моим сверстниками, и тогда им тоже было по двадцать лет, может, чуть старше. Они были самыми обыкновенными людьми, они служили в армии, они думали о девушке, с которой познакомились накануне, они смеялись, шутили, рассказывали анекдоты, веселились с друзьями. Они были как все. А потом они стали героями. Вот так просто – героями.

«...Замени меня, поднимись на вал, чтобы сирийские танки тебя увидели» приказал когда-то, тридцать шесть лет назад Авигдор Каhалани, когда ему срочно нужно было отступить, но не хотелось терять стратегически важное место. «У меня почти не осталось боеприпасов» предупредил его командир танка. Каhалани это не смутило: «Они этого не знают! Просто покажись им на глаза, пусть думают, что мы все еще там!». И командир того танка подчинился. Будучи фактически безоружным и беззащитным он поднялся на вал и создал эффект присутствия. И сирийцы купились. Просто потому что не могли поверить, что такая невероятная наглость не имеет под собой никакой подоплеки. Позже молодой подполковник рванулся в атаку, совершенно безбашенную, почти не имея за собой подкрепления. Его пытались отговорить, пытались объяснить, что израильские танки потрепаны, что экипажи измучены, что атака эта ничего не принесет... Он не хотел слушать. А лишь взорвался: «Я вас не понимаю! Посмотрите на сирийцев! Посмотрите, как отважно они сражаются! Но мы – мы сильнее их. Вы как хотите, а я иду в атаку. Кто пожелает – пусть присоединяется ко мне. Конец приема». Присоединились. Пошли. Не могли не пойти. И результат – отразили атаку на Голан. Оправились. И перешли в наступление. Потом, после того, как закончится Война Судного Дня, Авигдор Каhалани получил орден за героизм. Один из последних, кстати. После этой войны этот орден больше никому не присуждался.

Примерно в то же время, в нескольких километрах от этого места, на том же многострадальном Голане, другой человек неожиданно понял, что стоит в одиночку перед врагом. Ну, не совсем в одиночку, конечно, в его распоряжение был целый танк вкупе с экипажем. Против тридцати сирийских танков. Сообщить по рации о положение он не мог – знал, что связь прослушивается. Что он сделал? Отступил? Нет, он не придумал ничего лучше, как начать разъезжать туда-сюда по линии обороны. Поднимется на вал, выстрелит, спустится, отъедет на несколько метров вправо, снова поднимется, выстрелит, спустится, отъедет... И результат – у сирийцев сложилось впечатление, как будто защиту держит целая рота. А вовсе не один-единственный танк, возглавляемый чересчур наглым капитаном Цви Грингольдом. И они не посмели атаковать. А там уже и подкрепление подоспело... Грингольд также получил орден за героизм.

И вот слышишь эти рассказы, слышишь в записи искаженные рацией голоса, слышишь безнадежный приказ: «Если вы не видите цель, то стреляйте в примерном направлении». И невольно понимаешь, на каком волоске все тогда висело. Война Судного Дня могла поставить жирную точку на юном государстве, но окончилась со внушительными результатами в пользу Израиля. Захваченное врасплох государство сумело собраться, оскалиться и отбиться, доказав свое право на существование. Благодаря вот таким вот людям, как Каhални и Грингольд. Которые в отчаянных ситуациях не теряются, а делают неожиданные, рискованные и отчаянные, под стать ситуации, ходы. Не за ордена, я уверена. А просто потому что...